— Да разве я только об этом случае! А кражи, а хулиганство, да мало ли… Каких только преступлений не бывает! Рассказывают, за границей где-то за воровство руки рубили. Отрубил руки, и баста, больше воровать не будет…
Председатель еще что-то хотел сказать, но увидел, что в темноте вырисовалась тень человека, идущего навстречу. Всматриваясь, председатель кашлянул, сказал:
— Кто?
— Я, родненький. Вижу огонек в сельсовете, вот и спешу, может, председатель… Ой, господи, да это же ты, Митрий! Я к тебе с жалобой… — Старуха остановилась в растерянности.
— Какая еще жалоба в потемках! — повысил голос председатель.
— Сил моих больше нету, Митрич. Воры одолевают. Только что снова выгнала их из сада. Берегу яблоньку к спасу, так они, сорванцы окаянные, еще зелеными обнесли ее всю начисто.
— Кто же они, эти воры?
— Да эти вон антихристы: Варивонова большенький, Петрушева сынок и твой внучек, трястця ему в бик, Васек. Зализ аж на саму верхушку и гилляку сломил, колы стрыбав звитиль. — Старуха подняла руку кверху.
— Ох, они чертяки! Я им покажу яблоки! Обязательно, Василиса, разберусь! — сказал председатель сельсовета.
Стало тихо, только доносился шорох ног удалявшейся женщины. Цибуля, поравнявшись с председателем, спросил:
— Ну, так что ж, Василий Прохорович, рубить руки будем?..
— Что?.. А, руки… Да нет. Воришки-то там, посмотрели бы вы на них, хворостины им хватит.
— К сожалению, мы с вами, отцы таких сорванцов, часто вместо того, чтобы взять в руки ту же хворостину, сетуем на законы. Нет, дорогой председатель, жесткостью законов преступность нам не искоренить. — Цибуля взял под руку председателя.
— Кто ж его знает, может, и так, — неопределенно ответил председатель.
— Как это кто? Мы с вами и должны знать. Помните, у Маркса есть такие слова: «Со времен Каина мир не удалось ни переделать, ни устрашить наказанием». Воспитывать надо…
…В доме пахло жареным салом и печеным хлебом. В передней комнатке у плитки хлопотала женщина. На приветствия она не ответила и даже не посмотрела на вошедших. Приглашая гостей в другую комнату, председатель сказал:
— Чем кормить будешь, Андреевна?
— Подам что бог послал.
На продолговатом небольшом столике, накрытом белой скатертью, уже стояла тарелка с огурцами. В центре стола возвышалась горка нарезанного белого хлеба с румяной коркой. Подставляя стулья к столу, председатель сказал:
— Один живу. Жена уехала в город навестить сына, он живет там. Соседка выручила, попросил приготовить ужин.
В комнату вошла пожилая худая женщина. Она внесла сковородку с яичницей.