— Догадываюсь, это Бекир Сами. И что он? Не томи, Рефет!
— Он составил письмо… тому нашему…
— Мустафе? — проговорился Рауф. — Что за письмо? Говори же наконец!
Намеренно медля, Рефет достал из внутреннего кармана пиджака листок и стал читать вслух, многозначительно:
— «…Ваше превосходительство! Я уверен, что продолжение военных действий так усилит разрушения, что поставит под угрозу само существование страны и нации, и понесенные жертвы окажутся бесполезными… Продолжая сопротивление могущественному противнику, мы будем действовать на руку внутренним врагам и добровольно ввергнем нацию в несчастье и нищету. Чего, собственно, мы опасаемся?»
— Важный вопрос, — перебил Рауф. — Не нужно бояться Запада. Он нас не съест! Читай дальше, Рефет.
— «…Долг, который лежит на вас, ваше превосходительство, это огромная тягость, едва ли кто-либо из государственных деятелей нес на себе такую. Вы взяли на себя дело, которое история возлагает на человека, может быть, раз в течение пяти-шести веков, а возможно, десяти-пятнадцати столетий…»
— Это неясно. Читай дальше.
— «…Ваше превосходительство может заслужить себе бессмертное имя в мировой истории и стать даже возродителем ислама, если обеспечит будущее не только турецкой нации, но с ней и всему мусульманскому миру. Не нужно из одной крайности переходить в другую и из-за блага сегодняшнего дня жертвовать реальными благами будущего, если можно в небольшой срок, хотя бы и путем провизорных, временных жертв, обеспечить национальные и мусульманские идеалы. В противном случае я не сомневаюсь в том, что турецкая нация, а за нею и весь мусульманский мир будут осуждены на рабство и гибель. Я считаю своим священным долгом, диктуемым мне моим патриотизмом и преданностью исламу, просить ваше превосходительство не упустить случая сделать свое имя славным в памяти всех мусульманских поколений до самого Судного дня…»
— Сильно сказано, — проговорил Рауф.
Оба задумались. Бекир Сами обещал Ллойд Джорджу, что вынудит Собрание согласиться с Севрским договором. Но Мустафа Кемаль, выслушав Бекира, сказал: «Ваше предложение порывает с принципами национального правительства и делает необъяснимым то, что вы же являетесь векилем иностранных дел в этом правительстве. Я изумлен и теперь особо присматриваюсь к вам. Ваша точка зрения нелогична и нереальна. Логичным будет, если вы в связи со своими заблуждениями оставите свой пост».
Подав в отставку, он кинулся снова в Лондон, чтобы доказать возможность договора с Антантой в рамках принципов Собрания. К сожалению, не ему, а вот Кемалю удалось кое-чего добиться от Франклен-Буйона. Бекир Сами же и второй раз съездил в Европу зря. В Собрании даже объявили, что Бекир Сами не имеет никаких полномочий.