Оказывается, во время речи Фрунзе в Собрании Рауф внезапно поднялся и, закрывая ладонями уши от шума аплодисментов, демонстративно вышел за дверь. Некрасиво!
— Аллах ему судья, — засмеялся Фрунзе. — Я и не видел.
О Кемале Осман говорил с восторгом:
— Гази действует всегда великолепно: и лаской, и оружием…
Вернулись не поздно, и после перцев Османа Ваня сел с Кемиком и Кулагой выпить своего чаю… Интересно, что турки пригласили командующего в свой генеральный штаб. Догадались — можно посоветоваться. Доверяют, стало быть. И Осман вот пригласил, депутат. Дела шли, большие дела. А точило Ваню и одно крохотное: найдется или не найдется Маро в турецком приюте? Каждый день ждал известия от Кулаги, который бывал в конаке. Ваня за Кемика страдал и за свою боялся надежду — не обманула бы. Но верил.
Кемик же и верил и не верил, что найдется. А главное — Кулага занялся розыском! Не кто иной…
Вот за чаем Ваня спросил:
— Значит, ты лично, Игнатьич, сделал запрос?
— Конечно, ведь Фрунзе мне поручил. Я имел разговор с начканцелярии, сказал ему — телеграфируй, пожалуйста, друг любезный. Напомнил ему, между прочим, что Фрунзе внес в фонд сирот пять тысяч золотых лир. От имени украинской делегации. Сирот много в Анатолии. Дети погибших родителей — турок, армян, греков, курдов, айсоров, цыган… Я лично внес в банк эти пять тысяч лир золотых, оформил. Получил расписку.
Притаился Кемик, ловит каждое слово. Кулага говорил будто одному Ване:
— Поскольку командующий мне поручил, и ты знаешь, как я выполняю его приказания — от всей души. Я сказал начканцелярии: в делегации у нас русские, украинцы, латыш, азербайджанец и один армянин. Уроженец Восточной Анатолии, но ныне советский гражданин. Во время эвакуации, говорю, потерялась его сестренка… Согласно конвенции, прошу отдать распоряжение о розыске… Намекнул, вроде посол лично заинтересован… А тот спрашивает: «Что, какая-нибудь родственница ему эта девочка? У вас, мол, в делегации, говорит, все друг другу родственники». Я для пользы дела не стал уточнять…
— А что надо срочно, сказал?
— Подчеркнул: ввиду кратковременности нашего здесь пребывания.
— А тот?
— А тот: тысячи армянских сирот спасены турецкими приютами.
Кемик тоскливо вздохнул. Ваня нахмурился:
— Будет тебе! Сказано: найдется. Ведь сейчас другой режим. Тот Осман, например, как рассказывал про новую власть! А телеграф теперь лучше работает.
Кончив с чаем, Ваня взял на колени гармонь, повел другой разговор. Другой, но той же надежды ради:
— Фома Игнатьевич, скажи мне, пожалуйста, кто такие, что с блокнотами заявляются к нам в резиденцию? Я понимаю, репортеры, все выспрашивают. Но другой раз подозреваю — не опять ли подосланный какой среди них?