Красива только мечеть Айя-София. Своды — в поднебесье, таинственная полутьма ложи султанов, беседки придворных, бесконечные ряды свисающих лампад — все грустное, печальное, древнее.
Капитан исследовал Чирчи-базар с тканями, туфлями, коврами, книгами, серебром. Тут же варится, жарится еда, хозяева полеживают, мальчишки зазывают… Много женщин. С покрывалами, но ведут себя свободно. Ничего особенно восточного. Тут же и русские офицеры торгуют!
Получив деньги вперед — турецкие лиры, он ступил в веселящийся район — забыться, отдохнуть. Вот кафе с шансонетками «Конкордия», вот французская оперетка.
Город на Босфоре заманивал и опутывал. Комиссионеры-турки поставляли завоевателям продовольствие и фураж, дома у себя принимали английских офицеров как своих. В одном и том же лицее учились в свое время и наследный принц, ныне султан, и тот самый Мустафа Кемаль.
…Из ресторана вышли с губастым вместе и разошлись. Капитан хотел посмотреть дворец Долма-Бахче. Стоя перед дворцом на берегу Босфора, капитан усмехался: под окнами султана — английские броненосцы. А турецкий корабль «Явуз» — бывший немецкий «Гебен» — принадлежит ныне союзникам, стало быть и ему, русскому капитану, раз он с Харингтоном заодно, пошел на службу к нему.
Потянуло в церковь, что в саду бывшего русского посольства в Пера. Двинулся вверх по горбатой улице, нырнул в туннель. Позади осталось столпотворение барж, старых посудин и раскрашенных лодок, за сто пара перевозивших через залив.
На дверях церкви висел амбарный грубый замок. Капитан вслух крепко выругался. В общем — запустение… А журналист, между прочим, прав: Харингтону позарез надо приручить Кемаля, того самого. Сволочь Европа хочет русское Закавказье туркам отдать. Харингтону, конечно, нежелательно, чтобы Фрунже сейчас оказался в Ангоре… Можно устроить несчастный случай в горах. Либо нападение сепаратистского отряда…
Сегодня утром обрушилось на капитана ощущение скоротечности бытия. Душила необъятная ненависть неизвестно к кому. Было страшно.
Утром он был в отеле «Крокер», построенном на тяжелый немецкий лад. Здесь помещался штаб оккупационных войск, разместились военно-полевой суд, трибунал и специальный отдел штаба. Сюда и вошел капитан.
Несколько человек, английские офицеры, сидели в креслах, курили кто красивую с золотым французским знаком сигарету, кто коричневую сигару. За столом отдельно сидел англичанин с крепкими челюстями, суровый, желваки катались, как крокетные шары, крутые седые брови насели на неподвижные глаза. Спросил по-русски: «Вы были знакомы с биографий женерала Фрунже?»