— Мнение Скородумова меня мало интересует. У него, как и у вас, я сказал, мозги набекрень. Правда, в другую сторону.
— Ай-яй-яй!
Кулага вынул изо рта трубку:
— И вот о чем я попрошу вас: воздержитесь от высказывания своих, прямо скажу, меньшевистских взглядов. Если же не воздержитесь — и именно сейчас, когда положение более трудное, чем было на фронтах, — то я буду вынужден относиться к вам как к злейшему белогвардейскому элементу.
Кемик застонал и засмеялся:
— Ай-яй-яй!
Кулага встал:
— Если хотите, продолжим в вагоне, попытаюсь объяснить.
Вечером Кемик дождался ухода Вани в вагон командующего и сказал Кулаге, что слушает его. Кулага в ответ неожиданно продекламировал:
И́дут все полки могучи,
Шумны, как поток,
Страшно-медленны, как тучи,
Прямо на восток.
— Я знаю это стихотворение! — воскликнул Кемик.
— Да, русский солдат в русско-персидской войне сто лет назад освободил Восточную Армению от шахского ига…
— Вы сказали правильно! — подхватил Кемик. — Я учился в академии Эчмиадзина. Очень правильно! Освободил! Русские войска вступили в Эривань, и персидский шах запросил мира, обещал больше не идти на Закавказье. Это было счастье! Это было спасенье! Но не для западных армян. Кто им теперь поможет?
— А на новую Турцию, на ее революцию вы не надеетесь? Вы хотите войны? Но русско-турецким войнам отныне положен конец! — Кулага вдруг засмеялся, вспомнив из детства перевертыш: — Императрина Екатерица заключила с мирками перетурие!.. Вы считаете, что Кавказская армия, уйдя из Турции, поступила неблагородно. С вашей стороны это попросту нечестно. Требовать крови ради иллюзии спокойствия. Цари вступали в Карс, Эрзерум, Трапезунд, — разве этим устроилась судьба армян? Наоборот! В Эрзеруме, Ване, Муше, Адане усилились столкновения. Цари ставили армян против турок. Вы хотите продолжать? «Повесим свой щит на вратах Царьграда?» Когда нас, офицеров Кавказской армии, угощали в богатых армянских семьях нежнейшим барашком, лучшим вином, поверьте, Кемик, мне было тошно: угощали за то, что русский солдат хорошо бьет турка. Каламбурили: «Щекатурка в крови» — и угощали за то, что я завоеватель…
— Освободитель, — тихо проговорил Кемик.
Кулага уставился на Кемика и вдруг зашумел:
— Да поймите же, наконец: завоевание чужих земель никого не освобождает! Освобождают людей только мирные отношения.
— Возможны ли…
— Возможны! Я встречал армянских товарищей, они говорили: «Наш поэт Ованес Туманян мудро сказал: вражда — яд и терзает людей, отнимает разум, даже умные выходят на площадь, возбуждают ненависть, оказываются зажигателями большого пожара». Вот и вы…