Женщина? Девочка? Ростом это существо было со взрослую женщину, а грудь ее свидетельствовала о том, что период созревания уже миновал, но широкое лицо было почти детским. Увидев маски и шлемы вошедших, сидящая на полу девушка, охваченная ужасом, изо всех сил завопила — совсем как ребенок:
— Белые призраки! Белые призраки!
От этого визга, заставившего содрогнуться дощатые стены хижины, Энрике отшатнулся. Девушка вскочила на ноги, разбрасывая жуков, которые, со стуком отскакивая от пола, словно галька, поспешили наутек. Не повезло только некоторым из них — попав под босые ступни обитательницы сарая, они были раздавлены. Да, она была босой, с нестриженными ногтями на всех шести пальцах каждой из своих ног, и эти длинные ногти, словно когти, скребли по полу.
— Мои жуки! — воскликнул Энрике. — Ты их раздавила, идиотка!
Что это было, оценочное суждение или точная квалификация психического заболевания? Понять доктора в этот напряженный момент было сложновато.
— Стоять! — крикнул он.
Но девушка бросилась к двери, увернувшись от Катрионы, попытавшейся ее задержать.
— Держи ее! — крикнула Катриона.
— Так она же не коза!
Тем не менее Энрике попытался задержать хозяйку сарая; та вывернулась и ткнула доктора кулаками, после чего попыталась расцарапать его лицо под маской ногтями, которых на обеих руках у нее было гораздо больше десяти…
— Не ешьте меня! — умоляюще прокричала она, перепрыгнула через порог и бросилась прочь от хижины. — Инги! Инги! За нами пришли белые призраки! Где ты?
Катриона смотрела на заросли, в которых скрылась крикунья. Ее вопли смолкли еще до того, как успокоились потревоженные кусты, и определить направление, в котором она скрылась, было трудно.
— Мне срочно нужны контейнеры, а то они убегут, — едва дыша от волнения, пролепетал Энрике, не знающий, которого из жуков схватить первым.
— Теперь понятно, где были наши радиофаги, — сказала Катриона.
Ухватив доктора за рукав, она потащила его наружу, по пути аккуратно отбросив носком ноги жука, внимательно изучавшего пол сарая. Оказавшись на улице, Катриона закрыла дверь и водрузила на место палку.
— Жуков мы соберем позже, — сказала она. — Сперва — неотложные дела.
Что же это были за дела? Катриона вздохнула. Инги — это наверняка тот самый подросток, что воровал жуков. По крайней мере, это следовало из слов девушки.
— Эти дети… Эти двое… Вряд ли они живут здесь в одиночестве. И не они построили эти лачуги, — сказала Катриона.
Этим строениям не одно десятилетие от роду, если судить по их состоянию.
— Где-то должны быть и взрослые, — продолжала Катриона, — которые отвечают… отвечают за все, что здесь происходит.