Несколько дней спустя я вспомнил эти слова Гузмана, когда повстречался с такой вот касаткой, что, по словам экспертов, не имеет привычки подплывать к берегу, то была самая страшная встреча в моей жизни. Но то произошло в последний вечер моего пребывания на Галапагосах, во время моего первого путешествия на архипелаг, и что именно случилось я расскажу чуть позже.
А сейчас, как и заверил меня Гузман, проблем с акулами не было, лишь бы каждый из нас продолжал оставаться на своем месте: они в море, а мы в лодке, в целости и сухости. Море спокойное, ветер не сильный и постоянный, лодка крепкая, а Гузман управлялся с ней мастерски и ловко, а потому причин для беспокойства не было.
С каждой минутой Флореана поднималась из воды все больше и больше.
Около берега наши малоприятные попутчики неожиданно исчезли. Они куда-то нырнули и растворились в глубине.
Гузман ловко прошел между небольшими островками и, показав рукой на точку на северо-восточной оконечности острова, сказал:
— Там обычно обитает много фламинго. Но сейчас их мало. Предпочитаю причалить в заливе Пост-Офис Бэй. Знаете традицию?
— Она еще существует?
— Конечно, — ответил он, — хотя это уже больше легенда, чем реальность.
Спустя полчаса мы причалили к тому месту, где на столбе стояла большая деревянная бочка, что, как раз, и была частью стариной и наиболее известной из традиций на архипелаге.
В ту самую бочку, что оставалась на этом месте в течение уже нескольких столетий, проходящие мимо островов мореплаватели клали свои письма, адресованные в разные концы земного шара, или забирали те, что были адресованы им, доставленные сюда со всех пяти континентов.
То был один из «законов моря», закон джентльменов моря, и какими бы бессовестными негодяями они не слыли, любой, нашедший в бочке письмо и идущий в указанном на письме направлении, обязан был взять его, и, как только добирался до цивилизованного места, должен был оплатить из своего кармана почтовые расходы на конечную доставку до адресата.
Традиция эта, как полагают некоторые, была установлена пиратами, но окончательно закрепилась и особенно сильную поддержку получила в восемнадцатом и девятнадцатом веке среди китобоев. Известно, что некоторые китобойные суда проводили в открытом море по нескольку лет, и эта эстафета в Пост-Офис Бэй служила единственным средством связи между китобоями и остальным миром.
Вокруг островов всегда водилось много китов, что и привлекало в эти места китобойные суда в прошлом столетии. Получалось что-то вроде бесконечной цепи: человека шел сюда за китами, киты приплывали за планктоном, а планктон привлекали исключительные климатические условия и морские течения.