С каждым днем, отходя от горного хребта, враги наступали все быстрее, захватывая города, уничтожая или осаждая замки. Множа страх, панику, неуверенность, сомнения.
Там, где случались заминки, когда люди проявляли стойкость и задерживали стремительное продвижение, появлялись другие. Твари Вэйрэна и их магия были тем молотом, что пробивал любую оборону.
Кое-где в частях, еще не захваченных горными, в городах, принадлежащих богатой знати, в их замках и дворцах – появлялись шаутты. Они вырезали людей с безжалостностью волков, попавших в неохраняемую отару.
Кого-то просто предупреждали. И знать, забыв о клятвах своему герцогу, с распростертыми объятиями встречала тех, кто нес флаги с водоворотами, приносила клятву Темному Наезднику, молилась синему огню – и шаутты в страхе отступали, чтобы больше уже не возвращаться к тому, кто теперь был с Эрего да Монтагом, отдавая ему свои отряды и обращая оружие против недавних братьев, сюзеренов, вассалов и земляков.
Они двигались подобно лавинам, и не было того, кто мог бы их остановить. Уже через месяц самые опытные полки Фихшейза оказались выбиты из боев. Затем уничтожили гвардию. И новости, приходящие с севера, становились все хуже с каждым днем.
Двенадцать тысяч пикинеров разбиты под Глумсом, погиб родной брат герцога. Третья армия пала, проход через Медовую дорогу больше никто не защищает. Младшая сестра его светлости леди Малэ призвала свои отряды принести клятву новым богам. Дир, великий замок Земляничных равнин, твердыня, построенная еще учителем Скованного, переживший Войну Гнева, ни разу не взятый, пал, и теперь открыт путь на Вестер. Велат сожжен, герцог убит. Шаутты уничтожили порт и корабли в Устричном заливе. Армии больше нет.
Армии больше нет!
Фихшейза больше нет.
Нечего защищать. Не за что бороться. Если ты не принимаешь Вэйрэна, то твой единственный путь – на юг. В Ириасту.
Чтобы выжить. Оправиться от ран. И, быть может, отомстить.
И дороги, тракты, тропки, броды наводнили беженцы. Те, что шли из Горного, убегая от закона асторэ. Те, кто теперь покидал Фихшейз. Крестьяне, солдаты, горожане, не успевшие взять ничего из нажитого добра, и конечно же чудовища в человеческом обличье.
Убийцы, мародеры, садисты и все те, кто воспользовался хаосом, чтобы творить темные дела.
Этот живой поток тысяч и тысяч усталых, голодающих, больных, раненых, умирающих, отчаявшихся людей казался нескончаемым, пускай и оставлял после себя сотни тел – на обочинах, в полях и рощах – тех, кто больше не мог идти.
В Ириасте выставили кордоны, но поток прорвал их, порой насаживаясь на копья и не боясь стрел. Смял, разметал и двинулся дальше. Его гнала война, которая отставала иногда на неделю, а иногда и на день.