И всё же я прав, я тут не один, никого не видел, но чувство не отпускало.
– Ладно, выходите, я вас вижу.
Особой надежды, что моя уловка сработает, не было, однако секунд через десять кусты раздвинулись, и ко мне вышли двое: двухцветные камуфляжные костюмы, пилотки, заросшие лица, у одного СВТ, как у меня, у другого ППД и пистолет – видимо, командир. Да и планшетка только у него. Знаков различия не видно. Вернув чеку на место, я убрал гранату, встал и козырнул, представившись:
– Старший лейтенант Бард. Выполняю особое задание командира Шестьдесят третьего стрелкового корпуса генерал-лейтенанта Петровского.
– Это тот Бард, что под Луцком немцев удачно бил?
– Тот самый, – обмениваясь с ними рукопожатиями, подтвердил я. – Тут временно, командировали. Немецкие лётчики наших изрядно нервируют, вот и просили помощи. Две недели дали, потом вернусь.
– Капитан Сульцев, двести четырнадцатая воздушно-десантная бригада. Мы, похоже, с тем же заданием. Уничтожение вражеских аэродромов с техникой и личным заданием. Тут уже две недели, потери имеются, но несколько сгоревших самолётов у нас на счету есть.
– Присоединяйтесь, – предложил я, садясь и добавляя тушёнку в котелок. – Поедим и поговорим. Я сегодня только высадился. На рассвете. Пока только знакомлюсь с обстановкой. Разве что грузовик с мукой захватил и уничтожил десяток полицаев, освободив наших лётчиков. У них есть, где отсидеться, отдал им машину, и мы расстались. Ну и пять немцев уничтожил. Это пока все мои дела на сегодня.
– Очень приличные дела, – покачал головой капитан. – Кстати, как ты нас заметил?
– Не, не видел, – отрицательно мотнул я головой. – Взгляд почуял и решил проверить. А вы купились.
– Вот как? Что ж, буду знать.
Бойцы изрядно поизносились, припасы добывали у немцев, что удалось всего пару раз, но нынче пусты были, так что от моего приглашения не отказались. Когда интендант собирал меня, то спросил, что класть. Я велел ему три пачки макарон положить, пять банок с тушёнкой, пачку гречки и кило сухарей. Вот и всё, что у меня было. Овощи – это ещё Света в Москве положила, – к слову, луковица последняя оставалась. Те, что были, ещё в эшелоне съел с кашей и супом. Разрезал и ел вприкуску, ничего так получалось. Сало и чеснок пока не трогал, как и две банки с тушёнкой. И это я ещё не считаю пайки с поста и плитку шоколада, что тут же в мотоцикле сложены. На одного дней на десять точно хватило бы. Мы поели втроём. Я сало выложил, чеснок, сухари. Ну и кофе допили, опустошив термос. Всем хватило насытиться.
Про то, что есть нужно молча, десантники, видимо, не знали и забрасывали меня вопросами. Описал свои действия на Украине, что и как происходило. Ну и меня они ошарашили. У этого аэродрома бойцы уже третьи сутки и теперь полностью уверены, что это ложный аэродром. Стащили сюда всю побитую и повреждённую технику, расставив рядами, усилили зенитную и наземную охрану, устроили засады и засеки. В этой роще тоже пост был.