Под треск веток я повис в трёх метрах от земли. Сняв сидор, что придерживал руками, мягко сбросил его на прелую листву, но чуть в сторону от себя, потом, сгруппировавшись, спрыгнул сам, перекатом погасив скорость падения. После чего схватил вещмешок и рванул в сторону. И вовремя. По веткам и стволам деревьев прошлись пулемётами и авиационными пушками. А теперь лейтенанта нужно найти. Тот метрах в ста опускался, и я видел где, так что побежал к лётчику.
Нашёл быстро, но поздно. Однозначно мёртв. Это я избежал обстрела, немцы явно по куполу целились, а лейтенанту так не повезло, ему досталось. Вещмешок у него на груди тоже был пробит пулями и уже пропитывался кровью. Вздохнув и отложив свой, я разбежался, оттолкнулся от ствола дуба и повис на нижней ветке. Так-то до неё метра три, но с разбегу допрыгнул. Подтянулся и сел на ветку. Я хоть и на штабной работе основное время провожу, но о зарядке и пробежках по вечерам и утрам не забываю. Я уже давно комнату в частном доме снял и проживал там основное время, место для зарядки имелось. В общем, добрался до лейтенанта, вытащил документы из нагрудного кармана, всё же проверил пульс – не было, – забрал оружие – везёт мне на ТТ, – запасной магазин, и неожиданно второй нашёл в кармане галифе. Потом перерезал стропы и аккуратно опустил лейтенанта на землю. Распотрошил вещмешок и обнаружил одну банку с тушёнкой, остальное кровью попорчено и пулями.
Найдя выворотень метрах в пятидесяти, оттащил тело лейтенанта туда и обрушил стенки, закапывая лётчика. На стволе дерева ножом метку поставил. После этого забрал свои вещи и побежал прочь.
По пути напился из родника, отмылся, форму от крови оттёр, пополнил свежей водой фляжку, и побежал дальше. Итак, у меня четыре пистолета, причем наградной я в сейфе у себя на квартире оставил. Так вот, четыре пистолета ТТ, в том числе мой табельный ТТ, охотничий нож, который повесил на ремень под руку, за голенищем засапожный нож, в кармане перочинный. Планшетка с картой, там же компас, блокнот, карандаши и фонарик. Бинокль мне без надобности, потому и не имел при себе. В вещах политрука или у лётчиков оптики тоже не было. В сидоре у меня фляжка, большая кружка, в ней можно и готовить, ложка, заварка, соль. И сахар был, но закончился. Десяток ржаных сухарей, початая пачка макарон, две банки рыбных консервов, пачка печенья. Туда и тушёнку политрука убрал. Из припасов и оружия всё. Из вещей – бритвенный набор, полотенце, два куска мыла, запасные портянки. Да и больше не нужно.
Остановившись, я переложил вещи в вещмешке, фляжку на ремень подвесил, снова закинул сидор за спину и побежал дальше. Я был в полной форме комсостава РККА, причём по петлицам и эмблемам ясно, что я танкист, я не менял ведомственную принадлежность. Форма не новая, но выглядит прилично, та самая, что мне ещё в Москве пошили. Стирали три дня назад, но уже снова требует стирки. Все копии наград при мне, на груди расположились в положенном порядке. В левом нагрудном кармане документы: командира, командировочное и партбилет – три месяца как вступил в ряды партии, пройдя стаж кандидата. На руках часы, по карманам немного денег, мелочёвка, патроны россыпью к оружию. Вот и всё.