Примчались «Волга» и газик Гайворона. Никита подал Мостовому таблетки.
— Что с тобой, Саша? — подошел Платон. — Опять сердце?
— Мне уже хорошо. Спасибо вам за хлопоты, Арсен Климович. Мне надо в райком. Встретимся на партконференции!
— Саша, тебе надо лечь в больницу.
— Не выдумывай, Платон, — отмахнулся Мостовой. — Стеше звонил?
— На завтра назначена операция. Крамов сказал, что через месяц я смогу ее увезти. Саша, через месяц! Понимаешь?
— Понимаю. Давай закурим. — Мостовой протянул руку.
— Тебе нельзя! Не дам.
— Давай, давай, что-то потянуло закурить. — Мостовой взял сигарету и жадно затянулся. — Я еще вот о чем хотел тебе сказать. Звонил профессор из Киевского университета.
— Тот, что руководил физико-математической олимпиадой?
— Да. Степан Петрович Корчак. Просит, чтобы Васька, как победителя областной олимпиады, направить в школу особо одаренных учеников. Пусть закончит там десятый класс по специальной программе, и тогда Корчак возьмет его на свой факультет. Порадуй Васька, пусть едет.
— Хорошо. Пусть едет, — с грустью промолвил Платон. — Последний вылетает из нашего гайворонского гнезда… Останусь один…
— Почему один? Вы со Стешей еще гайворонят наплодите. Хоть пятерых. Чтоб род был крепкий, замешенный на сосенском хлебе и на уране. Будь здоров, Гайворон! — Мостовой шутливо толкнул Платона в грудь и уехал.
В кабинете Мостового на столе синели в вазе первые подснежники, а по стене бегали солнечные зайчики — ветерок покачивал форточку. Александр Иванович, просмотрев сводки, сказал секретарше, что начнет принимать посетителей.
Первым появился Бунчук. Был он почему-то в парусиновом белом кителе, в синих брюках и сверкающих галошах.
— С весной, Александр Иванович! — приветливо поздоровался и сел напротив. — Я насчет моего заявления… Хотел бы знать вашу мысль, а то Василий Васильевич уже тово… перешел на пенсию, так я… Заверяю вас и районную партийную организацию, что все планы и вопросы будут выполнены.
— Петр Иосипович, я не против, чтобы вы заняли пост директора маслозавода, но завод подчиняется тресту, и кадры подбирают они сами.
— Я написал уже в трест и прошу, чтобы вы поддержали мою кандидатуру, — канючил Бунчук. — Я не Кутень, я наведу железный порядок и все вопросы поставлю ребром.
— Кутень справлялся с работой, — заметил Мостовой.
— Масштаба у него не было. Мелкий человечишка, своих свиней откармливал государственной пахтой.
— Вы дружили с ним, вам виднее.
— Кто, я? Александр Иванович, не верьте. Разве может быть у меня общая платформа с Кутнем? Сыну его дали пять лет, а я чтоб дружил? В этом вопросе я — железный. Так что прошу поддержать.