— Гражданин, — подошел милиционер, — этот столб должен стоять, не расшатывайте.
На вокзале и в вагоне Семен Федорович прохаживался с поднятыми плечами, чуть оттопыривая локти от туловища — так ходили в цирке борцы. Чемодан со станции он нес, взявшись за ручку одним пальцем, палец посинел, но Семен Федорович не сдавался.
Фросинья прямо-таки не узнала своего мужа, когда Семен Федорович, подстриженный, побритый, в новом модном костюме, появился дома. Впервые в жизни он привез Фросинье подарок — нейлоновую кофточку, которую при всем желании надеть она не могла — не подходил размер. За ужином Семен Федорович даже разговаривал с ней, и тогда Фросинья раскрыла перед ним все карты Макара Подогретого:
— Хочет стать на твое место. Уже был в районе у секретаря, и тот сказал, что объединит пять таких колхозов, как сосенский, и назначит головой Макара.
— Что, опять будут укрупнять? — насторожился Коляда.
— Не знаю, что будут делать, но секретарь просидел с Макаром целый божий день и никого к себе не впускал… Сказал, что, может, возьмет его в район… Но позже…
— Да ну?
— Михей говорил, а он все знает…
— Вот это Макар! Но и мы не лыком шиты!
— Ты его проучи… Пусть не наступает нам на ноги, а то и мы брыкаться умеем. Не дорос еще Подогретый до головы…
На дворе еще ночь, но Данила Выгон уже по звездам видел, что скоро будет светать. Как только вон та звездочка начнет гаснуть, то считайте, что и утро началось. Ох и длинные же эти зимние ночи! Данила Степанович в кожухе прохаживался с берданкой возле кладовых. Оттуда ему видно все село. Знает Данила, в какой хате раньше всех засветится. Вот тот огонек у Нечипора Снопа: Мария не проспит. А это уже Мирон Мазур проснулся, в кузню собирается. Засветится у Коляды. А это ж у кого горит? А-а, это у Подогретого.
Над хатами стали появляться столбики дыма. Наверное, шесть часов. Данила Выгон посмотрел на небо, затем на освещенные окна села, взял железный шкворень и шесть раз ударил о рельс. В обязанности Выгона входило выбивать двенадцать часов ночи и шесть утра. И если верить людям, то дед ошибается не больше как на пять минут ночью и на десять — утром.
Выгон уже знает, кого он увидит первым, с кем покурит. Сейчас будут спешить на фермы доярки, конюхи, потом к кузне будет идти Мирон Мазур — вот с ним и поговорит Данила Степанович…
Утреннюю тишину пронзил свиной визг — это уже Михей где-то орудовал, будет у кого-то свеженина. А-а, у Макара Подогретого, он режет кабана. Вот и огонек на его огороде вспыхнул… Если нет у Макара снопов, то Михей паяльной лампой свинью опалит. Но тогда уже у сала не тот вкус… «Славный человек Михей, — размышлял Данила. — Только невезучий. Все у него не как у людей. То собирал года два деньги на корову, купил, а она тут же подохла, то решил выкопать погреб под хатой. Копал, копал, пока хата не перекосилась…»