— Успеем. Вийо! Это та, полковничья?
— Та.
— Написала, чтоб приехал?
— Нет. Написала, что будто слышит, как я под окнами хожу…
— И все? — удивился Юхим.
— И все…
— А я думал, что она хочет экстренно замуж… Так зачем же ты едешь? На переговоры?
— Хочу ее увидеть.
— Дорого тебе это свидание обойдется.
— А ты б не поехал?
— К кому?
— Если б Стешка жила за двести километров от Сосенки и написала, что хочет видеть?..
— Вийо! Гаття!
— Ты сказал Стешке, что любишь?
— Да-а, говорил когда-то… Молчит… И смотрит на меня, а не видит… Где-то далеко мыслями… И что это такое, Платон? — Юхим ерзает в санях, будто удобнее усаживается. — Светлана-президентша по мне сохнет, по две записки на день передает… Славная ведь, проворненькая такая… А я без Стешки жить не могу… А тут еще Кутень приехал, на мою беду. Натянет свои кожи и скрипит… То к Гале твоей ходил, затем к Светлане перекинулся, а сейчас к Стешке дорогу топчет…
— К Гале? — удивился Платон.
— Это всем известно… — задумчиво ответил Юхим. — Ей-богу, я ему ноги поперебиваю…
Сквозь метель прорезался далекий гудок паровоза.
…В станционном зале было пусто, лишь за окошком, похожим на амбразуру, дремал кассир. Платон постучал.
— Куда? На Винницу? Скажем, скажем, усе скажем, — с готовностью пообещал кассир.
Обождали минут пять. Кассир молчал.
— Да он спит! — Юхим требовательно постучал кнутовищем в «амбразуру».
— Куда? — высунулось сонное лицо. — На Винницу? Скажем, скажем, усе скажем…
— Только вы не спите.
— Скажем, скажем, усе скажем… Так. Доедешь до Фастова, а там пересядешь, — кассир зевнул и закрыл окошко.
— Дядько, вы что, маку объелись? На сон вас тянет? Когда же поезд на Фастов будет?
— Скажем, скажем, усе скажем… До Фастова поедешь через пять часов и… семь минут… если не опоздает. — Окошко закрылось.
Юхим выругался и сочувственно посмотрел на Платона.
— Что ты тут будешь делать? Давай домой, другим разом поедешь.
— Нет, я поеду сегодня. Ты, Юхим, возвращайся в село, иначе заметет. Спасибо тебе. Передавай Стешке привет.
— Не знаю, какая планида сегодня найдет на нее, может, и не посмотрит…
Мимо станции с железным грохотом проносились поезда. Только на мгновенье фары паровозов выхватывали из темноты приземистое строение станции с названием «Косополье» и спешили через мосты и туннели к большим городам.
А на станции — никого. Граждане города Косополья в такую непогоду не любили выходить из хат.
Платон посмотрел на часы: половина первого. Через два часа он уже сядет в поезд, а там… Может, Наташа будет стоять у окна?.. Холодно. Платон уселся на широкий диван возле черной голландской печки…