.
О многих назначениях сыщиков «за розбойники» известно из косвенных источников — разрядных книг и боярских списков[122], где фиксировались службы привилегированного московского дворянства. Такие записи не оставляют сомнения в том, что правительство Бориса Годунова очень серьезно отнеслось к защите государства, но даже эти меры не уберегли его от крупного столкновения с разбойничьим отрядом прямо под Москвою. Это было так называемое «восстание Хлопка», с которого в советской историографии начинали отсчет «крестьянской войны». Большой рассказ о тех событиях оставил «Новый летописец». «Бояре же придумаша» послать против «воровских людей» во главе с «старейшиной» по имени «Хлопа» целое войско — «многую рать». В поход против Хлопы и его разбойников выступил ни больше, ни меньше, как царский окольничий Иван Федорович Басманов. Но разбойников это не испугало, они вступили в бой с царскими войсками и даже убили главного воеводу. Но и сами немало пострадали, по свидетельству летописца, «многих их побиша: живи бо в руки не давахуся». Поймали израненного «старейшину Хлопка», а остальные ушли на Украйну, где со времен Ивана Грозного беглые избывали все свои преступления. Но царь Борис не мог простить смерти любимого окольничего и отступил от своего правила публично не казнить преступников: «тамо их всех воров поимаша и всех повелеша перевешать»[123].
Никто так точно и не знает, сколько их было, кто входил в разбойничьи отряды, и даже когда произошло сражение с войском Хлопы. В.И. Корецкий справедливо предположил, что известие капитана Жака Маржерета о массовой казни 500 человек в дни царствования Годунова, связано с боями против разбойников под Москвой[124]. Позднее такое количество вольных «казаков» под командованием своего атамана будет называться станицей. К Москве «воровские люди» подошли, видимо, летом 1603 года. 14 мая 1603 года в Москве были назначены «объезжие головы» для «береженья» от огня и окольничий Иван Федорович Басманов должен был следить, чтобы не было пожаров «в Деревяном городе от Москвы реки по Никицкие ворота»[125]. Следующая его служба, стоившая окольничему жизни, уже не вошла в разряды. Но осталось поминание по душе Ивана Федоровича Басманова, похороненного с почестями в Троице-Сергиевом монастыре. Дата этого царского вклада зафиксирована в монастырской вкладной книге 18 сентября 1603 года: «112-го (1603) году сентября в 18 день по Иване Федоровиче Басманове пожаловал государь царь и великий князь Борис Федорович всеа Русии денег 100 рублев»[126]