Хозяйка Блосхолма (Хаггард) - страница 8

Роман «Хозяйка Блосхолма» наносит серьезный удар по суевериям и религиозному фанатизму, который играет на руку власть имущим и помогает им безнаказанно творить свои грязные дела.

Заслугой автора романа является и то, что в конечном счете подлинными героями романа оказываются не столько Сайсели Фотрел и ее супруг Кристофер Харфлит, сколько простые люди — кормилица Сайсели — Эмлин, монах-мирянин Томас Болл, слуга Джефри Стоукс. Их образы выписаны Хаггардом с большой любовью, они жизненны и правдивы, без этих преданных, находчивых и храбрых людей главные персонажи «Хозяйки Блосхолма» были бы обречены на гибель.

Читатель, несомненно, заметит, что те пороки, против которых мужественно боролись положительные герои романа, присущи и современному капиталистическому обществу; это придает роману актуальное звучание.

Все эти достоинства, а также увлекательный сюжет, хороший язык, интересные детали, характеризующие эпоху, — обеспечат «Хозяйке Блосхолма» успех у наших молодых читателей.

Д. Прицкер

Кто хоть раз видел развалины Блосхолмского аббатства[1], никогда не сможет забыть их. Аббатство расположено на холме, с севера его окаймляет полноводное устье реки, по которому поднимается прилив; с востока и юга оно граничит с богатейшими поместьями, лесами и заболоченными пастбищами, а с запада окружено холмами, постепенно переходящими в пурпурные торфяные земли; гораздо дальше за ними виднеются бесконечные мрачные вершины. Вероятно, пейзаж не очень изменился с времен Генриха VIII[2], когда произошло то, о чем мы собираемся рассказать; здесь не появилось большого города, не были вырыты шахты или построены фабрики, оскорбляющие землю и оскверняющие воздух ужасным, удушливым дымом.

Мы знаем, что население деревни почти не менялось — об этом говорят старые переписи, — а так как здесь не проложили железной дороги, то облик Блосхолма, вероятно, остался почти таким же. Дома, построенные из местного серого камня, долго не поддавались разрушению.

Люди многих поколений входили и выходили все из тех же дверей, хотя теперь крыши большинства домов покрыты черепицей или грубыми плитами сланца, вместо тростника, нарубленного у плотины. Железные помпы, заменившие в колодцах деревни прежние ведра на валиках, все еще снабжают деревню питьевой водой, как во времена Эдуарда Первого[3], а может быть, существовали много веков до него. Недалеко от ворот аббатства, посредине монастырского луга, все еще можно било увидеть колодки и позорный столб, несмотря на то что ими не пользуются и надобность в них отпала. На позорном столбе красуются три набора железных скоб разного диаметра, прикрепленные на разной высоте и приспособленные для рук мужчины, женщины и ребенка.