— Тогда зачем этот костюм? — с настойчивостью профессионального следователя повторила Женя.
Шерлок Холмс нахмурился — ему не хотелось открывать душу, объясняя свои поступки. Но Женя требовала разъяснений, и это, надо признать, было ее законным правом. Вздохнув, очкарик начал рассказывать о своих обидах. Как оказалось, его очень задело пренебрежительное отношение сестренки к гипотезе о существовании в современном мире неандертальцев, и он решил немножечко проучить младшую сестру. Старая бабушкина шуба и купленная в ларьке маска стали основой костюма, который не умевший шить Миша мастерил две недели, исколов пальцы иголками и вообще изрядно намучившись. Однако костюмчик вышел на славу, словно его изготовили где-нибудь на киностудии, и вполне годился для запугивания девчонок.
— Нет, Евгения, я действительно не люблю, когда надо мной смеются, прими это к сведению, — горячо произнес Миша Шерлок Холмс, вспомнив о своей «страшной мести». — Видела бы ты свою физиономию в тот момент, когда впервые узрела неандертальца на лесной поляне! Зрелище было незабываемым!
— Да, я здорово испугалась, а главное — поверила в возможность существования современных пещерных людей.
— Иными словами, я, со свойственной мне иезуитской продуманностью всех моих действий, достиг желаемой цели. Надо сказать, что я не один раз использовал костюм неандертальца и припугнул еще нескольких скептиков, однако вскоре это занятие мне надоело, поскольку, по правде говоря, в нем прослеживалась какая-то наивность.
Миша замолчал, всем своим видом давая понять, что и так сказал своей сестренке-малолетке слишком много, но Жене его объяснения показались недостаточными.
— А кто ударил девушку дубинкой? Она, между прочим, хорошо запомнила облик преступника, который выглядел как самый настоящий неандерталец.
— Вот это меня и тревожит, — вздохнул парень, и жаркое летнее солнце отразилось в стеклах его очков. — Судя по всему, у меня есть подражатель, причем подражатель агрессивный и непредсказуемый. Случайно увидев Колю Дуба, я сразу подумал, что эта «шутка» как раз в его стиле, но потом выяснилось, что весной Коля еще находился за решеткой, а, как известно, находясь в тюрьме, совершать новые преступления невозможно. Но в данный момент меня больше интересует другой вопрос. Скажи, Евгения, как ты могла заподозрить родного брата?
— Прости, — девочка опустила глаза. — Я потому и взялась за расследование, чтобы доказать твою невиновность.
— Спасибо. Но это не девчоночье дело. Лучше иди домой и вышивай «крестиком».
— Я не умею.