В этом году Роршах ждал праздника с особенным нетерпением. Они с Ольгой наконец-то воссоединились и должны были впервые нарядить елку, будучи мужем и женой. В клинике празднование было намечено на двадцать третье число, а двадцать четвертого врачи собирались пронести украшенную свечами рождественскую елку от одного больничного здания к другому, для пациентов, неспособных присоединиться к общей церемонии. Двадцать пятого же у Роршахов был свободный день, чтобы отправиться в дом детства Германа и навестить его мачеху.
В рождественский сезон в лечебнице три раза в неделю проводились групповые песнопения. Работал танцевальный класс, организованный одним из фельдшеров, который мог одновременно играть на гитаре и губной гармошке, а ногой еще и на перкуссионном треугольнике подыгрывать. Роршах танцевать не любил, но, чтобы порадовать Ольгу, заставил себя взять несколько уроков. Рождественской обязанностью, которой он по-настоящему наслаждался, была постановка праздничных пьес. В этом году коллектив поставил три спектакля, в одном из которых использовались проекции: проектор транслировал на задник сцены изображения различных ландшафтов, а также людей из клиники. Каким сюрпризом это станет для пациентов – внезапно увидеть на экране знакомые лица. Это будет грандиозно.
Многие пациенты были слишком больны, чтобы поблагодарить своих родственников за рождественские подарки, так что Роршах делал небольшие пометки насчет них, порой по пятнадцать в день. Однако его пациенты любили праздники, настолько, насколько позволяли им их психические проблемы. Наставник Роршаха любил рассказывать историю об одной пациентке, которая была так опасна и неуправляема, что ее годами держали в камере. Ее враждебность было невозможно понять в ограниченной и недружелюбной атмосфере клиники, но, когда эту женщину привели на рождественское торжество, она вела себя идеально и даже вспомнила стихи, которые выучила специально к празднуемому в Швейцарии 2 января Дню святого Бертольда. Через две недели ее выписали.
Роршах пытался применять советы своего учителя на практике. Он фотографировал своих пациентов, не только для историй болезней и собственного архива, но еще и потому, что они любили позировать перед камерой. Он давал им материалы для творчества: карандаши и бумагу, папье-маше, пластилин.
Под ногами Роршаха скрипел покрывавший двор больницы снег, а мысли его крутились вокруг новых возможных способов сделать пациентам что-то приятное. Он начал размышлять о праздниках собственного детства и об играх, в которые играл тогда: гонки на санях, осада снежного замка, «зайцы и гончие», прятки, а также игра, где нужно было капнуть на бумагу немного чернил, сложить лист пополам и посмотреть, на что будет похож получившийся отпечаток.