Я, как пацан, встал на путь воровской жизни, клянусь перед ворами, которые находятся на сходке, быть достойным вором, не идти ни на какие аферы с ментами.
Воровская клятва[213]
До появления лагерей «воровской мир» представлял собой скорее субкультуру, чем структуру. В каждой банде была своя иерархия, города и даже области могли иметь неформальные системы подчинения, однако в прежние времена в этом мире не было масштабных властных структур. К возникновению теневого государства не привели ни укрепление «воров в законе», ни гомогенизация криминальной культуры в лагерях ГУЛАГа. «Воры» были слишком независимы, а режим Сталина — слишком параноидален для возникновения какого-либо подобия тайного сговора. «Воры в законе» не всегда были лидерами банд, а главарь банды не обязательно был «вором в законе». Они олицетворяли некий моральный авторитет внутри «воровского мира» и были фигурами, которых нужно было слушаться и уважать. Бывший заключенный ГУЛАГа Марлен Кораллов отмечал, как тщательно берегли и баловали одного из «воров в законе», Николу, другие преступники: у него единственного в бараке была металлическая кровать, стоявшая в углу и завешанная одеялами для сохранения приватности. Даже если Николы не было в бараке, около его кровати всегда стоял какой-то охранявший ее зэк, чтобы ни у кого не было и мысли присесть или прилечь на нее[214]. «Воры в законе» были общим благом всего криминального сообщества, своеобразными узлами, вокруг которых плелась мощная и невероятно эффективная сеть.
Как будет показано ниже, «блатные» участники воровского мира имели свой собственный язык, свои наколки и даже особую моду. Их ритуалы обладали четкой практической ценностью для участников. С потенциальными кандидатами, «пацанами», вели долгие беседы, чтобы выяснить, насколько правдиво они рассказывают о своем преступном прошлом, и выявить возможных стукачей. Итак, за кандидата должны были поручиться не менее двух «воров». Затем проводилась «сходка», на которой принималось решение о том, достоин ли кандидат стать «вором». Успешный кандидат, имевший многолетний послужной список, мог считаться «паханом», однако это был лишь почетный титул, а посвящение в «воры в законе» было намного более формальным и серьезным. Кандидата должны были хорошо знать в своем сообществе, а его поручители должны были подтвердить, что оно четко придерживается преступного кодекса. Регулярная пересылка заключенных из одного лагеря в другой, а также продажность лагерного персонала упрощали процесс обмена сообщениями между ними, как из уст в уста, так и на небольших клочках бумаги — «ксивах», которые использовались для дополнительной проверки заслуг потенциального «вора» или даже для донесения до остальных решений «сходок», в том числе смертных приговоров. Со временем успешный кандидат проходил так называемую коронацию. Этим процессом управляли «воры в законе», несшие после «коронации» ответственность за приверженность новоиспеченного «вора» воровской жизни и ее кодексу