. Так что многих «афганцев» эта ситуация привела к «теневой социализации» и активному противостоянию обществу и его ценностям.
Большинству из миллиона с лишним «афганцев» все же удалось вернуться к нормальной жизни. Однако значительная их часть — около четверти — была тем или иным образом вовлечена в новое ветеранское движение, вступив в Российский союз ветеранов Афганистана (СВА) или другие структуры. Многие из них получили работу в области военно-патриотического образования — важнейшего в СССР, где практически в каждой школе имелся военрук и преподавались основы военного дела для будущих солдат. «Положение о любительских объединениях и клубах по интересам», принятое в 1986 году, заложило первые законные основания для появления независимых групп, объединенных определенной темой. Некоторые «афганцы» занялись активным лоббированием прав ветеранов. Впрочем, эта деятельность редко приносила успех в условиях общесоюзного кризиса, и постепенно эти люди уходили в бизнес — от записи и продажи кассет с песнями афганской войны до создания кооперативов.
Очевидно, что кооперативы «афганцев» значительно меньше прогибались под бандитами. В 1990 году один ветеран описал мне случай, когда двое тощих «шестерок» попытались «наехать» на одноногого продавца в ленинградском киоске: «Он просто постучал в дверь склада, и мы с тремя приятелями показали этим уродам все, чему нас учили в ВДВ. Больше они не возвращались»[319].
Ветераны Афгана становились отличными преподавателями физкультуры или боевых искусств, однако некоторые из них постепенно ушли в частные охранные предприятия (ЧОПы), а другие — в криминал. К примеру, СВА организовал собственное ЧОП «Союзник»[320]. «Афганцев» охотно брали и на работу в полицию, особенно в ОМОН (Отряд милиции особого назначения) и другие спецслужбы. В 1989 году тогдашний министр внутренних дел Вадим Бакатин говорил, что их колоссальный авторитет и не до конца раскрытый потенциал могут оказаться полезными для противостояния бандитам, спекулянтам, рэкетирам и другим преступникам[321]. При этом сотрудник подразделения МВД, занимавшегося борьбой с оргпреступностью, признавал, что именно «афганцы» были самыми желанными кандидатами для банд, искавших силовую поддержку[322].
Для спортсменов и ветеранов афганской войны постсоветские 1990-е годы стали пиком криминальной карьеры. Щедрые налоговые льготы (создававшие возможности для контрабанды) плюс нехватка ресурсов у правоохранителей и почти безграничные возможности для рэкета и коррупции позволили им править бал — вплоть до 2000-х годов, когда постепенно контроль вновь обрели государство и самые обычные бандиты. Однако уже в конце 1980-х было ясно, что в стране возник новый рынок насилия и «обеспечения защиты» и что сила и деньги придут к тем, кто сможет закрепиться на этом рынке самым эффективным образом.