Вздрогнув, он отогнал от себя это видение. А какой бы сценарий получился! Вот такое бы снять! Но… Сергей представил лицо редактора, читающего подобную сцену. Хмыкнул про себя. Пожалуй, стоит воздержаться. Еще из общежития выгонят. А снять комнату в городе денег нет. Поэтому… Вздохнув, Аджанов изобразил полнейшее внимание. И получилось.
— Великая Отечественная война — это тема, которая всегда будет сниматься, и с каждым годом все больше, — бравурно начал редактор.
Больше Сергей не слушал. Он смотрел, как золотят лучи солнца подоконник кабинета редактора. Вспоминал, как пахнет виноград. Думал о девушке с рыжими волосами, которая выбежала из трамвая утром. О том, почему на киностудии поставили бетонные стены, которые не пропускают запах моря и вообще ничего не пропускают… И еще думал о том, как и здесь не хватает пронзительно-свежего запаха моря… Но ведь море — это свобода, значит, его не может быть в этом месте.
В голове его быстро-быстро крутилась какая-то ерунда:
«СЦЕНА 1. Интерьер. Василий открывает окно кабинета редактора. Вскакивает на подоконник. ВАСИЛИЙ: Да пропадите вы все! Сталкивает на пол цветочный горшок. Редактор бросается из-за стола. Локтем сбивает папку со сценариями. Сквозняк поднимает ворох бумажных листков, и они крутятся под потолком комнаты. Издав победный вопль, Василий прыгает в окно. С улицы доносится дребезжание трамвая.
СЦЕНА 2. Натура, день, Пролетарский бульвар. Тело Василия лежит возле трамвайных путей…»
Ерунда продолжала крутиться в голове полнейшая. Только вот какого черта он обозвал своего героя Василием? Аджанов и сам не знал. Спросить — ни за что бы не смог ответить…
— Вы улавливаете мою мысль? — Прервав свой длинный монолог, редактор уставился на него в упор.
— Да, конечно. Полностью, — Сергей умел изображать повышенное внимание даже в самые неожиданные моменты.
— Вот именно в такой концепции мы хотели бы видеть эту тему. Поэтому попробуйте написать что-нибудь на тему войны.
«Какой войны, Первой мировой или Второй?» — Он уже приоткрыл рот, чтобы спросить, но вовремя спохватился.
— Да, конечно. Я вас понял. — Горький комок в горле, разросшийся до невероятных размеров, мешал говорить. — Война — это очень интересно. Я попробую.
— Вы сами понимаете, как важна тема героического подвига для воспитания поколений… — Снова начал редактор, понесшись галопом, словно взнузданный боевой конь, и Сергей понял, что у него есть еще пять минут, чтобы полностью погрузиться в свои мысли.
Кто сказал, что кино — это иллюзия? Кино — это единственная реальность, в которой, если что-то не так, можно запросто порвать пленку. Кино — это действие, бесконечное действие, а не дебильные монологи, которые не годятся даже на то, чтобы бубнить их под нос — либо себе, либо кому угодно…