Арбели тем временем проводил все больше часов у горна. Заваленный заказами, он даже предложил взять еще одного помощника или, возможно, ученика. Джинну эта идея совсем не понравилась. Не считая ненавистной комнаты, мастерская была единственным местом, где он мог оставаться собой. Но Арбели, несомненно, потребует, чтобы он скрывал свои удивительные методы от новичка.
Несмотря на молчание и нервное напряжение — а может, и благодаря им, — работа шла успешно. Однажды вечером он прикинул, что они с Мэтью выполнили уже половину заказа Сэма Хуссейни, даже опережая сроки. Джинн улыбнулся, глядя, как мальчик беззвучно исчез за дверью. Возможно, думал он, ему стоит открыть собственную мастерскую, уже без Арбели, а Мэтью взять в ученики. «АХМАД И МУНСЕФ, РАБОТЫ ПО МЕТАЛЛУ». Арбели ушел торговаться с поставщиками, и Джинн, оставшись в одиночестве, отдыхал от угрюмого молчания жестянщика. Он склонился над работой, чувствуя прилив чего-то похожего на удовольствие.
Внезапно дверь распахнулась.
Это был Мэтью, бледный от страха. Он подбежал к Джинну, схватил его за руку и потянул за собой, всем телом выражая мольбу. К своему удивлению, Джинн встал и последовал за ним.
Мальчик бегом тащил его по улице. Уголком глаза Джинн заметил, как Мариам Фаддул, беседовавшая с кем-то за открытым столиком, удивленно вскинула глаза и смотрела им вслед, пока они лавировали между тележками и пешеходами. Они вскочили на крыльцо дома, где жил Мэтью, пробежали через вестибюль с его сверкающим потолком и бегом поднялись наверх, на четвертый этаж. Одна из дверей была распахнута, и Мэтью туда юркнул. Комната за дверью оказалась маленькой и тесной, плотные занавески были задернуты. Джинн глубоко вздохнул и шагнул за мальчиком.
Женщина лежала ничком, уткнувшись лицом в голый деревянный пол. Мэтью подбежал к ней, взял за руку, потряс и умоляюще посмотрел на Джинна.
Тот осторожно поднял женщину на руки и перевернул ее. Она весила не больше ребенка. Даже Джинн понимал, что она очень больна. Ее глаза так и не открылись, а кожа была землистой, если не считать яркого красного пятна на щеках и переносице. Это ведь не может быть нормальным? Лицо ниже пятна сильно напоминало тонкое лицо ее сына.
— Это твоя мать?
Нетерпеливый кивок: «Ну конечно! Пожалуйста, спаси ее!»
Что он мог сделать? И почему Мэтью прибежал именно к нему? Совершенно растерянный, Джинн опустил женщину на кушетку и, согнувшись, прижал ухо к ее груди. Сердце билось, но очень слабо. По ее лбу бежал пот, и кожа была почти такой же горячей, как у него. Он услышал, как она с трудом вздохнула, потом еще раз. Его собственное тело напряглось, словно пытаясь помочь, но ведь это бессмысленно. Чем он может