— Может, и так. Но только как же я запишусь, коли писать не умею.
— Палец приложи! — крикнул выведенный из себя Митру.
— А можно так?
— Можно.
— Тогда приложу. А ты и в партии председатель?
— Не я. Завтра придешь в Лунку. А пока поговори со своими, разъясни им, как я тебе.
— А что им сказать?
— То же, что я тебе говорил. Коммунистическая партия дала землю беднякам и фронтовикам. Скажи, что господской власти приходит конец.
— Может, и приходит… но землю все-таки нам дал бог…
— Ладно, пусть будет по-твоему. Но у бога своей партии нет, поэтому ты должен записаться к нам.
— А в церковь ходить дозволено?
— Дозволено.
— Вот это очень хорошо. Может быть, партия построит церковь и у нас в поселке, а то хоронят нас, как цыган, без попа.
— Ну ладно, дружище. Потом поговорим. Там посмотрим…
Аврам Янку наконец сообразил, что Митру хочет отделаться от него, и неохотно поднялся с земли.
— Доброго здоровья, — попрощался он, затянувшись в последний раз. — И ты будь здорова, — обратился он к Флорице, и, широко ступая, словно стремясь отмерить шагом как можно больше земли, он пошел к своему наделу.
Когда моц ушел, Митру, не вставая с земли, повернулся к Флорице.
— Поди сюда, дорогая, — пробормотал он. Флорица подошла с сыном за руку. — Садитесь, — тихо сказал Митру. — Садитесь рядом.
Они долго сидели молча, пока Фэникэ не надоело и он заявил, что пойдет играть.
— Там на опушке ребята собирают грибы, — объяснил он отцу.
— Иди, — согласился Митру. — Можешь идти.
Фэникэ убежал, а Митру обратился к жене:
— Больно уж ты в отрепье ходишь, Флорица… Не нравится мне это…
— Оставь. Не время сейчас…
— Не оставлю. Грустно мне стало…
— Устал, видно…
— Не устал. Глигора и Арделяну вспомнил. Бедняги. Сердце сжимается, как подумаешь… Только бы попался мне в руки Пику…
— Успокойся… Больно ты злой стал, Митру…
— Так надо, Флорица… Так надо…
Они снова замолчали, рука Митру продолжала лежать на худом плече Флорицы.
Но их отдых продолжался недолго. Неуклюже шагая через борозды, приближался Кордиш.
— Приветствую вас. Здорово, Митру! — кричал он, размахивая руками. — От всей души поздравляю. Сегодня великий день для нашего села, хорошо, что привелось дожить.
Митру проворчал что-то себе под нос, не поднимаясь и даже не посмотрев на учителя.
— Я вступил в «Земледельческий фронт», — продолжал Кордиш с деланной веселостью. — Да, я туда записался. Непосредственно в уездном центре. Ты что, сердишься на меня? За что?
— Слышь, Флорица, — заговорил Митру. — Теперь только бы твой брат одолжил нам волов и плуг… Потом заплатим… Договоримся…
— Митру, ты что, не видишь господина учителя? — набравшись храбрости, прервала его Флорица.