— Наверно, тоже. Больше толку.
— Люблю кукурузу. Как взойдет, и поле кажется больше… Я тебя знаю. Ты председатель комиссии.
— Нет больше комиссии, — объяснил Митру. — На что она, раз всю землю поделили.
— Жалко, — покачал головой Аврам Янку.
Цигарка догорела, а Янку все не трогался с места. Митру стал проявлять нетерпение. Ему хотелось побыть без посторонних с женой и ребенком. Наконец он поднялся и, приложив ладонь ко лбу, огляделся вокруг. На всем пространстве черной свежевспаханной земли деловито, как муравьи, копошились люди.
Крестьяне, еще не получившие надела, ни на шаг не отставали от землемера и торопили его, словно боялись, что на их долю не хватит земли. Как только землемер выделял очередной участок, его новый владелец поспешно вбивал колышки и созывал соседей, спеша поделиться с ними радостью. Потом принимался по-хозяйски осматривать первые борозды и на чем свет ругал барона за то, что тот запустил землю.
В стороне, у дороги, стоял Теодореску и прибывший из уездного комитета молодой человек в очках, который все время что-то записывал в блокнот. Перед началом раздела он хотел выступить с речью, но после первых же слов люди стали топтаться на месте, шуметь от нетерпения. Кулькуша, набравшись храбрости, вышел вперед со шляпой в руке и попросил «господина-товарища сделать милость и сказать речь после того, как закончится раздел. Мужики с утра не ели и боятся, что не успеют получить землю до темноты». Молодой человек засмеялся, махнул рукой землемеру, и тот начал нарезать землю с помощью Васалие Миллиону, Бикашу, а вначале и Джеордже. Моцы робко смешались с остальными. Их жены толпились молчаливой стайкой вдалеке на краю поля.
— Аврам, а ты знаешь, кто тебе дал землю? — неожиданно спросил Митру, — вспомнив, как вчера вечером на заседании Теодореску говорил, что все коммунисты должны толковать с людьми, разъяснять непонятное и привлекать их в партию.
— Знаю, — ответил горец. — Всемилостивый бог…
— Какой бог? Что ты мелешь? Коммунистическая партия, понял?
— Говорят вроде так. А кто партию вразумил? Разве не господь? Он ведь…
— Румынская коммунистическая партия, — продолжал Митру, словно не слыша слов Янку. — Партия сделает нам еще много добра, потому что это партия бедняков и борцов за свободу. Ты, Аврам, послушайся моего совета и вступай в партию.
— Хорошо, — не задумываясь, ответил собеседник. — Вот только неграмотный я…
— Научишься…
— Что-то не верится, — с сомнением проговорил моц и, постучав себя пальцем по лбу, добавил: — не лезет сюда ничего.
— Это тебе только кажется. Полезет…