Яковлеву не давали покоя те трое, которых не удалось поймать ночью Кобылинскому. Может, это местные, возвращались с гулянки или девичьих посиделок, а может, и те, кто хотел устроить покушение на царя или провокацию. Яковлев хорошо помнил, что деда нынешнего Государя, Александра II, отменившего крепостное право в России, убил на петербургской улице бомбой террорист. На узкой улице в любую подводу легко можно было бросить гранату из-за ограды дома. И хотя около каждой калитки стоял солдат отряда особого назначения, Яковлев не мог дождаться, когда они спустятся на лед Иртыша. Там убийце спрятаться негде.
Не пытаясь скрыть нервное напряжение, Яковлев привстал и еще раз оглянулся на Гузакова. Тот приподнялся на стременах и вытянул шею, зорко осматривая опустевшие ограды. Тоболяки привыкли к тому, что в их городе уже почти год живет бывший Российский Император, но так и не видели его, скрываемого охраной за высоким забором губернаторского дома. Теперь люди прилипали лицами к стеклам, пытаясь рассмотреть Государя в шинели и офицерской фуражке, ехавшего в крестьянской подводе. Яковлев ни в одном из окон не увидел прощального взмаха руки. За стеклами застыли окаменевшие лица. «Что это? Нелюбовь к Самодержцу или, наоборот, страх открыто показать ее?» – думал Яковлев.
Николай II словно не замечал этих взглядов. Он весь ушел в себя, не видя ни улицы, ни людей за окнами домов. Было видно, что он до сих пор потрясен неожиданным отъездом. Да и разлука с детьми была не меньшим потрясением. Нет никакой гарантии, что все они увидятся снова.
Сидевший на облучке возница резко натянул поводья и остановил повозку. Яковлев встал во весь рост и взглянул в конец улицы. Колонна подошла к Иртышу. Верховые уже спустились на лед, туда же по бревнам и настеленным на них доскам перебиралась первая повозка. Возница вел лошадей в поводу, боясь, что они могут испугаться переправы. На берегу стоял Кобылинский. Он быстрым шагом направился к Яковлеву, по-офицерски вскинул руку к козырьку и сказал, глядя на Государя:
– Разрешите попрощаться, Ваше Величество.
Николай II вышел из повозки, крепко пожал руку Кобылинскому, обнял его и тихо произнес:
– Храни вас Бог, Евгений Степанович.
– О детях не беспокойтесь, Ваше Величество, – сказал Кобылинский. – Пока я в Тобольске, они ни в чем не будут нуждаться.
– Благодарю, – все так же тихо произнес Николай и сел в повозку.
Кобылинский обогнул повозку и подошел к Яковлеву. Тот тоже крепко пожал его руку и сказал:
– Спасибо за все.
– Я надеюсь, что путешествие будет благополучным, – не отпуская руки Яковлева, сказал Кобылинский.