Оладша перехватил гарпу, подул на острие, как учил дед Ульян, и стал осторожно подходить к воде.
В заливе на мелководье грелись две большие щуки. Они вяло двигали плавниками и хвостом. Незаметно ходили жабры. Как неживые. Издали так больше похожие на две затонувшие темные палки. Но вид этот очень обманчив. Рыба остро чует опасность и в воде слышит хорошо. Поэтому Оладша приближался, стараясь, чтобы его тень не упала на воду. Мягко, на цыпочках босыми ногами.
Бабка Марюха ждет щуку на пирог. Ох и вкусный пирог у нее получается. Молодой человек проглотил слюну. Шаг. Еще шаг. Удар гарпой. Щука извивается. Тонкая струйка крови поднимается и плывет по течению.
Оладша представил, как эта тонкая струйка плывет через бырь, огибает камни, пробивается сквозь траву и попадает в старицу, во владения самого Водяного царя. Царь ловит струйку в ладонь и понимает, что это кровь его родной, любимой дочери. Обезумев от боли, садится он верхом на сома Сомовича и едет покарать убийцу.
Оладша хватает щуку и быстро отходит от воды.
– Такой большой, а все Водяного царя боишься? – услышал он за спиной.
– А ты больно смелая, погляжу. – Молодой человек повернулся.
Дарья стояла на отвесном берегу, катая босой ногой камешек. Белая рубашка с синей вышивкой, белый платок на голове, повязанный высоко, так что открывался полностью лоб и волнистые пшеничные пряди. Днепровский ветер заставлял рубашку прижиматься к телу, выставляя напоказ каждый изгиб ладной фигуры.
Оладша подошел к самому обрыву и посмотрел снизу. От увиденного сердце едва не захолонуло.
Бросив наверх щуку, он стал взбираться. А глаза… глаза-то куда спрятать! Да и не надо прятать. Давно уже это сокровище только его.
Молодой человек обхватил девушку за стан и притянул к себе. Другой рукой попытался надвинуть на лоб платок.
– Фу. Рука рыбой пахнет. – Дарья вскинула голову и поцеловала в губы.
– А ну как лоб припечет. Ума не будет. Обморочной станешь. Мне такая жена зачем?
– Вот когда женишься, тогда и…
– Вот и женюсь.
– Да уж год как обещаешь.
Вместо слов Оладша поднял любимую, осторожно держа под лакомые, крепкие ягодицы.
Она наградила его глаза долгими, прохладными поцелуями.
– Мне бы вот только клад сыскать, Дарьюшка! Не с чем сватов заслать, сама знаешь.
– А ты не бойся, я за другого не пойду, пусть хоть одну в лесу к дереву привязывают.
– Даже Белого не боишься?!
– Я в сказки деда Ульяна не сильно-то и верила.
– Да уж какие тут сказки. Жил у нас такой волк. Сам видел.
– Уже десять лет как Ульяна нет. А волки, поди ж ты, два века живут?!
– А може, от того волка сын где-то родился? – Оладша начинал обижаться.