– Тимофеич! – услышал Колоколов и обернулся.
Один из его кавалеристов указывал палашом в сторону запорожцев.
Можно попробовать вырваться из западни. Нет. Поздно. Слишком поздно. Таких хлопцев загубил. Колоколов сжал зубы до кислого порошка и осадил коня.
– Назад! В крепость. Вырывайтесь кто как может! – А сам поскакал прямо на темную, разрастающуюся на глазах тучу, которая яростно высверкивала клинками и неистово гудела во все полторы тысячи казачьих глоток.
Запорожцы полностью отсекли смолян от крепости. Казалось, еще чуть – и отряд Колоколова найдет свою смерть. Но неожиданно запорожское войско разделилось на два потока, образуя живой, широкий коридор, и стало обтекать смолян с флангов. Смоляне рванулись в образовавшуюся брешь и, не встречая сопротивления, оказались под своими стенами. Неприятель же не преследовал, а, снова слившись воедино, поскакал на Покровскую гору.
Изумленный увиденным, Епифан Рогатов велел открыть ворота.
– Что это все значит! – проговорил пан Жолкевский пересохшими губами. – Почему они не атаковали?
– Вы уже скоро перестанете удивляться, пан! Вас ждет почетная отставка. – Сапега тронул поводья и пришпорил коня.
Падающего из седла Колоколова подхватили на руки и осторожно усадили возле стены защитники крепости.
– Живой?! – обеспокоенно спросил подбежавший Егор Фомич.
– Живой! – криво улыбнулся Василий, морщась от боли. – Куды ж я денусь! – Он дрожащими пальцами дернул ремешки нагрудника, закрепленного поверх кольчуги. – Ишь вон, помог. И отметины новые появились, – сказал он, глядя на тусклое зеркало боевого металла, на котором к старым вмятинам от пуль добавились свежие.
– Ну, Ванька! Справился, змей подколодный! – Впервые за несколько месяцев подобие улыбки тронуло худое лицо дьяка Никона Олексьевича.
Он стоял на боевой площадке Авраамиевской башни, потирая рукой левую часть груди.
– Жолкевский уже мертвец! О нем даже говорить скучно. – Сапега глотнул старого анжуйского и, не закусывая, стал посасывать трубку.
– Но от этого положение дел не становится, к сожалению, лучше! – Друджи Сосновский стоял перед канцлером, пряча за спиной потеющие руки.
– По крайней мере, прекратятся бессмысленные жертвы. Надеюсь, у пана Якуба скоро поубавится работы. – Сапега посмотрел в сторону палача, который сидел на рулоне войлока и, как обычно, с ленцой жевал соломинку.
– Поглядим, – хрипло ответил Мцена, сплевывая прямо под ноги Сосновскому.
– Работа над галереей идет полным ходом. – Сапега сделал еще глоток. – Когда до крепости останется не более ста шагов, сделаем одну хитрость. Пустим ее сразу в две стороны: к Авраамиевсим и Копытецким воротам.