Он ударил пятками под ребра, и приземистая, гнедая кобыла неведомой породы понесла его на свет далеких огней.
Уже через полверсты его окликнули на плохом русском. Он сильнее сжал бока лошади, забирая вправо, – именно так ему велел действовать смоленский дьяк.
Где-то позади стал нарастать шум погони, топот пяти или шести коней. Никифоров пригнул голову к конской гриве, и гнедая под ним, поняв, что от нее требуется, припустила к кромке леса.
Хоть и неказиста казалась с виду кобыла, но полетела вдруг с такой скоростью, что стук копыт преследователей стал ощутимо глохнуть. Грянули выстрелы. Но пули слишком далеко легли от Курбата, срезав в десятке шагов несколько тощих веточек.
Ему нужно как можно дальше оказаться от польского лагеря, чтобы поляки поверили, что он гонец к царю Шуйскому. Но и не перестараться. Курбат уже приготовился выстрелить в переднюю ногу своей кобыле, но неожиданно, когда до леса оставалось уже каких-то двадцать – тридцать шагов, кобыла сама начала припадать на переднюю ногу, а после и вовсе рухнула на колена так, что Курбат перелетел через ее голову… Ну хитер ты, Никон Саввич. Ай хитер! Ведь и рассчитал все по-умному! И кобылку удружил какую надо. Что ж ты ей подпилил да подкрутил, чтоб она эдак поломалася?…
Но не видел Курбат, да и не мог бы никак увидеть, что не одни поляки по нему стреляли.
Часа за два до того, как Никифоров должен был покинуть город, из тех же ворот выскользнул человек с легким немецким бандолетом. Он-то и подстрелил кобылу под Курбатом, когда стало понятно, что польская погоня вот-вот безнадежно отстанет, хотя приказано был убить псевдогонца – боялся Никон, что не сдюжит пыток Курбат, если схватят. Но что-то дрогнуло в сердце стрелка.
Поляки палили так щедро и бесшабашно, что в глухой ночи заметить еще один ружейный хлопок и быстрый язычок пламени, конечно же, не могли.
Никифоров после падения откатился в сторону, прыгнул в овраг и побежал по дну в сторону леса. И в течение одной минуты скрылся из глаз.
Польский кавалерист перегнулся в седле и вытащил из сумы свиток. Какое-то время вертел его в руках, рассматривая печати. Потом довольно хмыкнул и, перегнувшись еще раз, перерубил горло раненой лошади.
Через час перехваченное письмо было уже доставлено Льву Сапеге.
Канцлер несколько раз внимательно перечитал письмо, написанное для царя Шуйского, в котором говорилось, что Смоленск в осаде держится крепко, что помощи пока не просит, но через месяц потребуются ратные люди. Далее шел план переброски подкрепления в город со стороны Красного. Письмо как письмо. Гонцу удалось скрыться. Кобылу не допросишь. Он ощупал свиток. Показалось иль нет? Какие-то утолщения на полях. Скребанул ногтем. Еще буквы.