— Леди Тилни — супруга племянника герцогини, сэра Филипа Тилни, — пояснила матушка Эммет торопливо присевшей в реверансе Кэтрин. — У нас здесь много Тилни!
— Можешь называть меня Малин, дитя, — сказала леди Тилни. — Мой муж — церемониймейстер личных покоев короля, и я приехала сюда в начале года, чтобы родить сына. Он сейчас у кормилицы в Стэнгейте.
— Кэтрин, сколько тебе лет? — спросила ее пухленькая компаньонка, мистресс Балмер, когда матушка Эммет ушла и заняла свое место во главе стола, а женщины, потеснившись, чтобы освободить пространство для Кэтрин, сели.
Что-то не понравилось Кэтрин в мистресс Балмер: от этой женщины неприятно пахло, и голос у нее был приглушенный, она будто все время говорила шепотом, и приходилось напрягать слух, чтобы разобрать ее речь.
— Мне десять, — ответила девочка. — Мой отец — лорд Эдмунд Говард. — Женщины переглянулись, как делали многие люди, когда Кэтрин упоминала своего отца. — Король отправил его в Кале. Он очень важный человек.
Другая сидевшая рядом девушка захихикала. Малин ткнула ее локтем:
— Это внучка миледи, проявляйте уважение. Кэтрин, хочешь пирога с крольчатиной?
Еда была не такая вкусная, как у Маргарет в Ламбете, и определенно недотягивала до стандартов тетушки Маргарет, но кушать было можно, притом не стесняясь. Хотя Кэтрин не могла впихнуть в себя много. Ей хотелось только одного — уехать домой. Но послезавтра там уже поселятся другие люди, а отец и Маргарет будут плыть на корабле в Кале. Это больше не ее дом. Вдруг Кэтрин залилась горючими слезами.
Юные леди поспешили утешить бедняжку. Малин обняла ее и погладила по волосам, подбежала и матушка Эммет со словами:
— У девочки был тяжелый день. Пойдем, ягненочек мой, уложим тебя в постель. Стоит тебе выспаться — и будешь как огурчик.
Она подняла Кэтрин и вынесла ее из зала на глазах у изумленных придворных. Вскоре девочка уже лежала в постели, на столе была оставлена горящая свеча. Кэтрин слегка подрагивала, время от времени шмыгала носом, всхлипывала, но в конце концов уплыла в сон.
Матушка Эммет не ошиблась. Утром Кэтрин чувствовала себя немного лучше. Ее подняли рано; сперва отвели в церковь на мессу, потом — завтракать. Все были добры к ней, компания молодых девушек взяла ее с собой в сад поиграть в салочки. Большинство были старше по возрасту; Кэтрин прикинула в уме и решила, что им всем от пятнадцати до двадцати пяти лет, однако они были готовы снизойти до десятилетней девочки.
— Смотри не запачкайся! — крикнула ей вслед матушка Эммет. — Герцогиня хочет видеть тебя после обеда.