Все будет хорошо, если опровергать придется только его и если ей поверят. И никто не упомянет о Томе.
Есть такая старая поговорка: чем меньше слов, тем проще поправить дело. Внутреннее чутье подсказывало Екатерине: нужно все отрицать.
— Я всегда была верной женой королю, — заявила она. Если речь шла о том, чтобы целиком отдать свое тело другому мужчине, это было правдой. — Случившееся до брака не имеет к этому отношения.
Лорды стояли молча. Одли откашлялся:
— Мадам, наружные двери ваших покоев будут заперты, но вы можете оставить у себя ключи от всех комнат. — С этими словами он кивнул остальным, и они ушли.
Стражники закрыли двери, и Екатерина осталась одна.
Королева опустилась на пол — оптимизм мигом покинул ее — и завыла от ужаса и раскаяния. Что она наделала? Какая несусветная глупость — позволить своему сердцу и низменным страстям завести себя в такое ужасное положение. Но больше всего пугала неизвестность: какие обвинения против нее могут выдвинуть?
Правда, кое-что страшило еще сильнее: что с ней могут сделать? А если выражаться более точно: что сделает с ней Генрих? На ум пришли ужасные воспоминания о кровавой участи леди Солсбери… мясник-палач… невыразимые муки. И Анна Болейн, стоящая на коленях на соломе и ждущая, когда опустится на ее шею карающий меч… Но они совершили измену. Дурное поведение до брака — это не измена.
О Генрихе Екатерина не смела и подумать. Только позавчера вечером он держал ее в объятиях, публично благодарил за нее Господа, называл сокровищем среди женщин. Забыть такое невозможно. Но сыграет ли это в ее пользу или обратится против? Если вскроются лишь добрачные любовные истории, найдет ли Генрих в себе силы простить ее? Однако совесть грызла бедняжку жестоко; она знала, что вины на ней гораздо больше.
Избавиться от всплывавших в голове образов королевы Анны и леди Солсбери не удавалось. Мысли об их кровавой участи вызывали такой ужас, что начинала кружиться голова. Склонившись вперед, Екатерина обхватила себя руками и завыла. Но никто не слышал этого горестного плача, некому было ее утешить.
Наконец слезная буря утихла, и Екатерина, пошатываясь, встала на ноги. Нужно смотреть на вещи позитивно; нужно быть храброй. Не могут ее осудить на смерть за то, что она сделала до брака, а о случившемся после никто не знает, иначе ее обвинили бы и в этом.
Джейн присутствовала при аресте, однако приходили не за ней. Надо утешаться этим. О ее прошлом Джейн не имела никакого понятия, но, должно быть, дрожала от страха, так как была виновна в подстрекательстве к преступлениям, о которых Совет не знал, и содействии им, к тому же ей лучше других известно, в каком опасном положении оказалась она сама вместе со своей госпожой.