Изабель в ужасе уставилась на нее:
— Он тебя изнасиловал?
Екатерина кивнула, а глаза ее наполнились слезами. Она почувствовала, будто это произошло на самом деле.
— Нужно сказать об этом архиепископу Кранмеру, — заявила Изабель. — Я пойду и отыщу Эдварда.
Когда на следующее утро Кранмер вернулся, Екатерина готова была отступиться от своего решения обвинить Фрэнсиса в изнасиловании, но не посмела отказаться от своих слов, боясь осуждения Изабель, к тому же она действительно была убеждена, что это путь к спасению. Ее так ужасала необходимость солгать по такому серьезному поводу, что она рыдала почти так же истерично, как накануне.
— Что это вы? — корил ее Кранмер. — Разве я не говорил вам, что король будет милосерден, если вы признаетесь в своих грехах?
— Да, — всхлипнула Екатерина, думая про себя, как они поступят с Фрэнсисом, если поверят ей. Какое наказание грозило насильникам?
— Ну, мадам, — произнес Кранмер, садясь на стул и подавая сигнал сэру Дадли, чтобы тот все записывал.
Он уставился на Екатерину, давившуюся словами и содрогавшуюся от рыданий.
— Вы утверждаете, что Дерем принудил вас и применил силу?
— Да, — сказала она и шмыгнула носом.
— Вы когда-нибудь называли его мужем?
— Да. — Слезотечение прекратилось.
— И он называл вас женой?
— Да. При дворе миледи Норфолк говорили, что нам нужно пожениться, и некоторые его враги завидовали.
— Мистер Мэнокс, возможно?
— Да. Мы с ним любили друг друга до того, как я узнала мистера Дерема.
— Это были плотские отношения?
— Нет. Я была девушкой, и совсем юной. Он учил меня музыке. Лестью и уговорами он добивался того, чтобы я позволила ему трогать потайные места своего тела, чего я не могла допустить, а ему не следовало требовать.
— Значит, он завидовал Дерему?
— Да, именно поэтому Дерем хотел, чтобы я разрешила ему называть меня женой, и я сама много раз называла его мужем. Он не раз целовал меня, но то же самое делал и с другими девушками в доме. Однажды он поцеловал меня много раз, и видевшие нас сказали, мол, им кажется, ему никогда не нацеловаться со мной. А он ответил: «Кто запретит мне целовать свою жену?» Тогда они сказали: верно, так и случится, что когда-нибудь Дерем меня получит.
Кранмер кивнул. Лицо его ничего не выражало.
— Вы с Деремом точно не давали друг другу взаимного обещания пожениться?
— Нет, не давали.
— Подумайте хорошенько. Двубрачие делает второй брак недействительным. Это не преступление, но прегрешение в духовной сфере, с такими вещами разбирается церковный суд. Только он имеет полномочия выносить решения о законности брака. В данном случае умолчание о заключенной помолвке может быть расценено как сокрытие измены, потому что это подвергает опасности наследование королевского престола. Наказание за это — заключение в тюрьму. Так что подумайте еще раз!