Лишь бы Том уничтожил ее письма, мысленно молилась Екатерина. Пусть их было всего несколько. Напрасно пыталась она вспомнить, о чем в них писала. Одно заканчивалось словами: «Навеки ваша, Екатерина». Этого она не забыла. Если кто-нибудь обнаружит ее послания, вот будет кошмар! Но Том наверняка проявил благоразумие и избавился от них.
Остались ли у нее друзья? Сомнительно. Люди поспешат откреститься от падшей королевы, и прежде других — Фрэнсис и Гарри. Герцогиня и герцог отвернутся от нее. Никто не подаст голоса в ее защиту. Да и кто осмелится? Может, и к лучшему, что она вдали от всего этого, здесь, в Сионе.
Уже светало, когда беспокойные мысли перестали ее терзать, и она уснула. А потом пришла Изабель — разбудила ее и помогла одеться. Обшарпанная комната, убогое платье. Беспросветная серость во всем.
Сэр Эдвард вошел в спальню Екатерины, когда та сидела за столом, уставившись в пространство пустым взглядом, и думала, чем себя занять. Он бросил взгляд на дам, которые сидели кружком по другую сторону стола и шили, потом откашлялся и сказал:
— Леди Рочфорд, вас вызывают в Уайтхолл. Совет желает провести допрос.
Екатерина обмерла. Она не смела взглянуть на Джейн, но услышала ее смех — смех, который быстро перешел в неконтролируемый истерический хохот. С помощью стражников Эдвард вытащил ее из комнаты. Не вставая с мест, остальные женщины глядели в окно и видели, как она билась в цепких мужских руках. А потом смех затих, и Джейн скрылась из виду.
Потрясенные дамы застыли в молчании. Если бы Екатерина в тот момент не сидела в кресле, то наверняка рухнула бы на пол. Эмоциональный взрыв Джейн был равносилен признанию вины. Это конец. Надежды больше нет.
Джейн не возвращалась. Никто не знал, что с ней, по крайней мере, так говорили Екатерине. Она всячески старалась выпытать новости у Изабель, но та упрямо твердила, что ничего не знает. Екатерина подозревала худшее: что Джейн все рассказала и теперь сидит в Тауэре. Скоро придут и за ней, можно ли в этом сомневаться?
Дни проходили в мучительном напряжении. Что с Томом? Его тоже взяли? Екатерина думала, что лишится рассудка от неизвестности. При каждом стуке в дверь, каждом звуке шагов она впадала в панику. Но обычно это был всего лишь местный пекарь, принесший свежий хлеб.
На третьей неделе ноября к ней пришел сэр Эдвард; лицо его было мрачно.
— Мадам, мне велено сообщить вам, что было сделано официальное объявление: так как вы не соблюли свою честь, против вас заведено судебное дело, и отныне вас запрещено называть королевой.