-- Что это? -- спрашиваю.
-- Баран, -- отвечает Азамат.
-- Такой огромный?! -- Может, он слово перепутал?..
-- Да, это муданжский баран. Они у нас крупные.
М-да, на Муданге всё крупное, это точно. И обильное.
Алтонгирел и два других духовника режут тушу и раздают гостям, сопровождая свою деятельность заковыристыми причитаниями. Куски мяса все берут в руки и не кладут на тарелку, и я стараюсь следовать этому правилу, хотя оно всё ещё горячее. Азамат предупредительно подсовывает мне салфетку, не иначе, с собой взял.
-- Спасибо, солнце, -- говорю. -- Я бы без тебя тут уже совсем рехнулась.
Баран пахнет бараном, но не до отвращения. Есть его можно. Азамат тихо комментирует:
-- А голову сожгли в качестве угощения богам, хотя здесь, на Гарнете -- это бред, какие тут боги. А ведь там такие вкусные...
-- А ты тоже веришь в этого, который солнце проглотил? -- перебиваю. Я, конечно, аппетит редко утрачиваю в силу профессии, но предпочитаю не смотреть в глаза тому, что ем.
Азамат ухмыляется:
-- Я смотрю, тебя просветили, и ты думаешь, что это чушь.
-- Ну... -- не хочется ссориться из-за религиозных убеждений, но не врать же...
-- Не волнуйся, это всё... женская правда. Уж извини, так говорят. Женщины много чего боятся и придумывают себе сказки, чтобы не так страшно было. А уж какая там реальная основа -- это только Старейшины знают.
Когда от барана остаётся один скелет, начинает звучать музыка, которая так распространяется в нашем необычном помещении, что как будто льётся вниз по колоннам. Сперва просто какие-то мелодийки, потом подключается вокал. У меня от этого вокала волоски по всему хребту не просто дыбом становятся, а прямо вибрируют, как струны: более неприятного тембра голоса поискать. Вот уж действительно: голос громкий, зато противный.
-- Эх, как заливается, -- говорит сидящий слева от меня мужик. На всеобщем говорит, то есть мне.
-- Ты погоди, -- гудит Азамат в ответ. -- Сегодня Ахамба спеть обещался.
-- Да ну! Вот это будут трели! Но и Охтаг не плох, что скажете, Элизабет?
-- Уж очень высокий голос, -- говорю. Про прищемленную кошку опустим.
-- Ну, вот и я говорю, здорово поёт! -- радуется мой сосед и вылезает из-за стола, чтобы пойти послушать поближе. Певец затягивает что-то более протяжное. Кое-кто вокруг начинает подпевать такими же противными тенорочками. Азамат, откинувшись на спинку стула, шевелит губами.
-- А ты чего не поёшь? -- спрашиваю.
-- Да что ты, какой из меня певец. У меня же голос, как у быка, -- смеётся он.
-- Хороший у тебя голос, -- говорю. -- Гораздо приятнее, чем эта дверь скрипучая.