— Скости, казак, хоть двадцать злотых, — просил шляхтич, шмыгая опухшим от простуды носом. — Одежонка на шляхтиче дыроватая, сразу видно, своим трудом живет человек. — Скости, казак, будь милостив! Твой конь, чует сердце, вывезет меня из бедности треклятой. Я бы тебе в придачу что-нибудь дал, да нет ничего.
Владелец малыковатого коня стоял, отвернув лицо бедного покупателя, но последние слова задели казака за живое.
— Приду к тебе, горилкой напоишь?
— А когда придешь? — встревожился шляхтич.
— Тю-ю! Когда? Когда душа загорится!
— Весной у меня не только горилки, хлеба не будет, — ответил шляхтич, потупясь. И засиял глазами: — Приходи, когда урожай соберу. Неделю буду поить тебя без просыпу.
— Вот и славно! По рукам!
Ударили. Разошлись. Один с деньгами, другой с работягой-конем. Богдан поймал себя на том, что во время всего торга за ляха сердцем болел. И объяснил себе: «Труженик!»
Нашлись и у Богдана охотники купить коня. Начал Богдан торговаться горячо, но по солдатской натуре своей, торгуясь, держал обзор и, себе на удивление, углядел жолнеров и офицера, которые смотрели на него, перешептывались.
И тут, даже ноги током прожгло, тонкоголосый лирник возвестил добрым людям:
— Есть, есть человек, готовый постоять за веру праведную, греческую, за обиды людские, против ляхов-душегубителей, против проклятых арендаторов! Ступайте, храбрые сердцем, к Хмелю. Он ждет вас! Ступайте на Сечь!
— По рукам! — громко вскричал Богдан удивившемуся покупателю, который сбивал цену на треть, несправедливо сбивал, для одной торговой игры только.
— Как так по рукам?
— Давай деньги, бери коня! — быстро сказал Богдан.
— Вот тебе, милый человек, деньги, вот тебе на выпивку, сверх цены! — расщедрился покупатель, проворно забирая повод.
И тут к Богдану подступили жолнеры.
— Пан сотник Хмельницкий? — спросил офицер.
— Хмельницкий, — ответил Богдан.
— Пошли!
Богдан спрятал за пазуху деньги и дал связать себе руки.
Повезли его в крыловскую тюрьму.
7
— Здравствуй, кум! — раскрыв объятья, шел навстречу арестованному полковник пан Кричевский и, сердито хмуря брови на жолнеров: — Зачем связали человека? Он не дурень какой, чтоб от хороших людей бегать.
Богдану тотчас развязали руки.
— Обнимемся, кум? — спросил пан полковник.
— Обнимемся. Давно тебя не видал.
— Меньше по Варшавам ездить надо.
Хмельницкий и Кричевский обнялись.
— Ох! Это я велел тебя схватить! — повздыхал пан полковник, отирая вспотевший лоб. — По приказу пана Конецпольского.
— За что?
— Не сказали… Приедет комиссар Шемберг — он знает. Коли сам собирается допрос вести, значит, знает? — Пан полковник оглядел Хмельницкого. — А ты молодец! Не больно напугался.