— Ранен, — прохрипел драгун. — Твой сын, ваша милость, ранен. Тяжело. Мы разбиты. Все в плену.
Драгун захрипел и стал оседать.
— Положите его! — приказал гетман.
Драгуна уложили на пол, дали ему вина.
— Сколько у Хмельницкого войска? — закричал гетман, наклоняясь над раненым.
— Реестровые изменили, — прохрипел драгун. — Мы ждали помощи. Но пришли татары…
— Татары! — вскричал Потоцкий. — Говори! Какие татары?!
— Татары! Много! — драгун посмотрел на гетмана широко открытыми глазами и потерял сознание.
— Лекаря… Лекаря! — закричал гетман, становясь на колени перед раненым. — Какие татары? Кто пришел? Хан? — Посмотрел на Вишневецкого: — Скачите к Калиновскому в Корсунь… Нет, стойте! К пану Черняховскому, в Канев. Пусть идет в Корсунь на соединение с польным гетманом. Мы выступаем туда же. Тотчас!
Князь Дмитрий выскочил из кабинета.
— Вот и назначение! — сказал он вслух, натягивая перчатку на дрожащую руку.
Уже в седле вспомнил дрожащую свою руку. Дрожала оттого, что устал держать тяжелое тело драгуна.
«Все в плену, — стоял в ушах хрип раненого. — Значит, я тоже был бы в плену? Я завидовал тем, кто теперь убит или в плену у казацкого бунтаря».
3
Отряд Потоцкого покинул Чигирин в единочасье. В городе остался пан Чаплинский с двумя сотнями жолнеров, которым приказано было спалить Чигирин дотла.
Пан Чаплинский никак не мог понять страха, охватившего коронного гетмана.
— Со стариками горе! — говорил пан подстароста зятю и помощнику своему по службе пану Комаровскому. — Хмель на Желтых Водах, ему до Чигирина идти и идти, а гетман пустился наутек… Выпроваживай скорее шляхетские семейства — и займемся делом. Такой случай раз в жизни выпадает.
Комаровский смотрел на Чаплинского, не понимая, о чем это он.
Пан Чаплинский засмеялся и приказал джурам подогнать к дому двадцать пустых телег.
— Забирай все! — говорил он пани Хелене. — Мы не такие богачи, чтобы разбрасывать вещи, нажитые в трудах.
Вместе с жолнерами подстароста обшарил брошенные польскими семьями дома, прихватывая все, что поценнее. Грабеж перекинулся, как пожар, на казачьи дома. Загремели выстрелы. Казаки пытались дать мародерам отпор.
— Сжечь! Все сжечь! — приказал подстароста, но тут прискакал пан Комаровский.
— Чигиринские хлопы собрались возле церкви. Их много, они вооружены. Надо уходить.
Пан Чаплинский посмотрел на свой дом, окинул взглядом город.
— Жалко жечь. Да и чего ради? Через неделю-другую, когда его милость гетман придет в себя, мы сюда вернемся…
— Пан Чаплинский! — У Комаровского от ярости свело скулы. — Казаки не дадут нам ни одного дома поджечь. Уходить надо. Бежать!