– Да, неплохо знаком с ней.
– Тогда вы знаете и то, что земля просто раздвинулась. Ее стало больше по волшебству или воле богов. Как бы там ни было, Златослава стала ближайшим городом к Даркусу, и его князья, разумеется, возжаждали ее богатств, но возлюбленная князя Милорада хорошо защищала его и себя. Воины Даркуса раз за разом ходили против нее, да все сгинули. Потом и купцам стало удобнее водить караваны через Златые мосты и низкие пошлины. Вот как-то так и стало, что Даркус слабел-слабел да и превратился в небольшое селение, которое никому по большей части не нужно. Печальная история о городе, его рождении, расцвете и смерти.
– Прям так смерти?
– Да нет, конечно. Это я так… для красивого словца, – хохотнул Тиус.
– А с дорогой-то что?
– Да просто неудобная она стала. Из-за смещения земель до Даркуса куда удобней добираться по другому пути. А земли тут так изрезаны оврагами, что селиться и вовсе смысла нет. Все деревни чуть в стороне, сюда только некоторые поля выходят. Да на сенокос или по ягоды народ выбирается.
– Не думал, что эта дорога такая древняя, – задумчиво пробормотал Златко.
– Так по ней периодически ездят, поэтому даже порой обновляют. Вы не попали на время, когда урожай в Златославу везут. Перед самыми ее стенами в это время организуют огромный рынок. Туда съезжаются со всех окрестных земель. Вот тогда по основной дороге просто не проехать. Многие сюда сворачивают. Особенно кареты и всадники. Для них длинный путь таким вот образом оказывается короче.
Бэррин кивнул.
– Понятно тогда. Я так понимаю, трактира я тут не найду.
Тиус удивленно посмотрел в ответ.
– Почему не найдете? Найдете. Даже два.
– Даже два?
– Как есть. «Задумавшаяся ундина» и «Довольный гоблин».
– О как. Названия мне ничего не говорят. Но я так понимаю, они для всех, без, хм, предпочтений по расам и профессиям?
– Все верно. Тут и так мало путников ездит, чтобы еще и разделять их на лю́бых и нелюбых.
– Я вообще удивлен, что они не разорились.
– Как ни странно, держатся на плаву оба.
– И в чем же их различие?
– Да одинаковы по большому счету. Хотя в «Ундине» я не стал бы останавливаться.
– Почему?
Поэт помялся.
– Как это сказать. Никто не доказал, что его хозяева в чем-то виноваты, но, хм, несколько раз после ночевки у них… люди пропадали. Дознавателям сказали, что, мол, уехали, а дальше за них не в ответе. Только уехали ли? Или если даже уехали, то не дали ли хозяева кому следует наводочку, так сказать.
Тиус покраснел.
– Негоже поэту, ищущему музы, гнусными наветами позорить свой рот, – пафосно заявил он. – Но друг мой новый златовласый уж дорог мне, так не случиться с ним беде! Беде… беды… Вот же гоблин, снова убежала моя капризная муза, – он так смешно и иронично сокрушался, что Златко засмеялся. Тиус ответил тем же. Они поболтали еще немного и расстались вполне довольные друг другом.