* * *
В прошлый вечер Глеб не поехал на дачу к Кудракову. Он позвонил ему уже после разговора с женой Петрова и, убедившись, что мужчина в соответствии с расчетами, уже довольно сильно пьян, сослался на то, что якобы сел на хвост обидчику и следит, чтобы тот не предпринял что-либо против Геннадия Владимировича. Кудраков уверовал в то, что ему ничто не угрожает, пока его новый замечательный охранник бдительно стоит на страже, успокоился и окончательно расслабился.
Вечер Глеб провел дома, а рано утром, еще сильно затемно, уже был на прежнем месте наблюдения. В окнах Петровых света не было. Это могло значить все что угодно, в том числе и то, что все уже уехали, равно как то, что все до сих пор спят. Не раздумывая понапрасну, Сиверов достал телефон.
Он звонил довольно долго, а свет все не зажигался. Уже готовый думать, что он станет предпринимать в ситуации, когда явно упустил хоть какую-то зацепку, Слепой уже собрался выключить аппарат, но вдруг услышал возмущенное «Алло!». Не отвечая, он нажал кнопку разъединения. Свет ни в одном окне не зажегся. По крайней мере, кто-то есть дома, а сколько спать — это их личное дело. Значит, муж может вернуться, а жена может пойти куда-либо, например к нему навстречу, чтобы передать что-либо важное.
Пока Слепой рассуждал и прикидывал, как распорядиться временем и какие действия могут оказаться наиболее эффективными, телефон у него в руке мелко завибрировал, требуя внимания хозяина. Определитель показал один из номеров Федора Филипповича.
— Что-то важное заставило вас звонить мне в такую рань, я прав, товарищ генерал?
— Да уж, Глеб, я не стал бы просто так, от бессонницы, дергать тебя. От чего я тебя оторвал?
— От продавливания кресла в своей машине под окнами нашего таинственного Петрова. Так доброе ли это утро? Говорите уж, в чем причина вашей ранней побудки?
— Из больницы доложили, что Лиза Таранкова окончательно восстановилась. Врачи сразу после подъема разрешили нашим дежурившим там ребятам с ней общаться. Ей показали фото Петрова, и она его признала, Глеб.
Собственно, Слепой не удивился тому, что мужчина, который приехал на базу по следам гибели Шныря и Корча, причастен к похищению девочки. Он чувствовал это с того самого момента, как увидел его. Но он отдавал себе отчет в том, что мужчина мог не показываться на месте преступления, делать свои дела чужими руками. Раз он позволил себе засветиться перед девочкой, значит, либо не допускал того, что она выживет и может его после опознать, либо собирается куда-то уезжать, причем с концами, что, собственно, подтвердил врач лечебницы, где содержится его мать. Значит, времени оставалось совсем мало. А может, его уже вообще нет. Может быть и так, что они опоздали, что теперь придется ловить Петрова Дмитрия Степановича где-то на просторах планеты вдали от России. Если еще удастся подтвердить его виновность.