— Не сгущай, Глеб, краски, — успокоил его Потапчук в ответ на высказанные Слепым рассуждения. — Теперь у нас более чем достаточно доказательств. Лиза подтверждает его участие. Твой Кудраков говорит о его махинациях. А мы знаем, что Кудраков и Таранков — приятели, что занимаются одними вопросами, вопросами земли. Нет сомнений в том, что Петров измывался над твоим подопечным как раз из-за того, что Таранков мог бы решать его вопросы.
— И я так понимаю, — продолжил развивать его идею Сиверов, — что Петров сейчас держит моего Геннадия Владимировича в таком напряжении, потому что чего-то хочет от него. Ждет. И наверняка Кудраков знает, что дело не очень чисто. Возможно, либо догадывается про Лизу, либо соскочил раньше каким-то образом с этого дела.
— Похоже на то. Я уверен, что он может нам сильно помочь раскрутить весь этот узел.
— Но он отказывается. Он боится.
— Потому и отказывается, что боится. Но мы вынудим его, Глеб, сделать то, что нам надо, именно надавив на причину отказа.
— То есть припугнем его тем же, чего он боится? — хмыкнул Слепой.
— Вот именно.
— Отлично, Федор Филиппович. Но у меня к вам большая просьба. Впрочем, можно сказать, что это ультиматум.
Потапчук ухмыльнулся на том конце связи:
— Я слушаю, Глеб.
— Хотелось бы остаться для него Сергеем Слепцовым, братом убиенного Васи. Он знает, где мой дом. Я не хочу, чтобы появлялись люди, кто достоверно знает о моей работе.
— Согласен.
— Как только дело будет сделано, я просто исчезну. Скажу, что уезжаю.
— Согласен.
— И это все значит, что вы сами должны ему сказать, что у него нет выхода, кроме одного: пойти на сотрудничество и помочь взять Петрова, если еще есть такой шанс сделать это в Москве.
— Согласен. Но как ты думаешь объяснить ему тот факт, что мы оказались знакомы?
Слепой задумался лишь на пару секунд. Он посмотрел сквозь лобовое стекло на подъезд дома, недалеко от которого стоял, на окно, в котором пока так и не загорелся свет.
— А мы скажем правду, Федор Филиппович, — вдруг решил он.
— Ту, в которой ты — специальный агент Федеральной службы безопасности? — насторожился генерал.
— Нет. Ту, в которой вы взяли меня под домом Марины Петровой. Я за ней следил. Она заметила. Сообщила в милицию. Меня, Сергея Слепцова, взяли с поличным. Пришлось расколоться.
— Детство какое-то, Сиверов. Тебе самому-то разве так не кажется?
— Мужик, который третий день пьян вусмерть, поверит как раз только детской легенде, потому что в ней сможет сложить два и два. В более сложном варианте запутается и не поверит, потому что человеку сложно поверить в то, что не укладывается у него в голове.