Вообще-то это чувство не способно созидать, только разрушать. Но ведь порой кое-что и сломать не грех. Например, ледовый панцирь. В глазах Кати сверкнула злость, на щеках появился легкий румянец. Да, она злилась на Бориса, и это куда лучше равнодушия. Результат положительных изменений Измайлов наблюдал прямо сейчас.
– Я вижу, ваше предприятие увенчалось успехом, – произнесла Катя.
– Да, все прошло просто замечательно. Преступник пленен и доставлен на борт.
– Великолепная работа. А вот и обещанная награда, – подтвердила Москаленко.
Глава рода Москаленко Елизавета Петровна предлагает вам стать ее приемным сыном.
Принять приглашение?
Да/Нет.
Вот так вот. Разумеется, принять. А зачем же тогда все это затевалось? Правда, это пока ничего не значит. Она является вассалом Яковенкова, он, в свою очередь, – князя Тимошевского, а тот уже – помазанника божьего, царя Александра Третьего. Так что пока эта, так сказать, заявка не пройдет все инстанции, данное предложение не будет иметь силы.
– Борис, я хотела бы поговорить с вами, – делая приглашающий жест в сторону юта, произнесла Катя.
Ну а что такого? Он к этому уже давно готов. Вопросов у девушки наверняка выше крыши, только прежде ее сдерживала гордость. Но тут уж, коль скоро первый шаг позади, отчего бы не сделать и второй? Похоже, Катя старается понять происходящее и решить, как ей себя вести в сложившейся обстановке.
– Елизавета Петровна не отличается легкомысленностью, а тут вдруг обещает принять вас в свой род. – Собравшись с мыслями, Катя сразу взяла быка за рога. – Она конечно же любила своих мальчиков, но наказание их убийц никак не может быть тем деянием, за которое можно принять в род и одарить при этом потомственным дворянством, да еще и простого моряка. Спасение ее и моей жизни? Более чем сомнительно, ведь на тот момент мы уже и сами были на пути к спасению. Но даже если и так, за подобный поступок предусмотрено награждение орденом.
– То есть вы хотите понять, что происходит?
– Да.
– Хм. Мне уже давно следовало бы вам рассказать. Дело в том, что я одаренный художник. И подозреваю, что Елизавета Петровна имеет на меня определенные виды ко всеобщей выгоде.
– Вы одаренный? – искренне удивилась она.
– Так уж вышло.
– Но-о-о… – Она сделала красноречивый жест, подразумевая его облик.
– Не желаю сидеть на цепи, даже золотой, поэтому решил жить наособицу, – пожав плечами, просто ответил он.
– И когда она узнала?
– Насколько я понял, случилось это в Нампуле при вашем посещении картинной галереи.
– Так вот кто тот художник… – с понимающей задумчивостью произнесла она. – И это мы за вами гнались, но так и не настигли.