Утром, после утомительного, бестолкового совещания, Леонид Васильевич обнаружил на столе вчерашний CD — вернули ребята из отдела сбора и хранения информации. Полковник вставил его в дисковод и с удивлением обнаружил несколько разных папок. Начал, естественно, с той, что была обозначена как досье. Все, как он и думал. Зернов Кирилл Николаевич, из служащих, москвич. Ни сам, ни родители, уже почившие, конфликтов с законом не имели. Единственный сын, закончил первый медицинский, работал по распределению. Первый брак со Светланой Ползуновой, взявшей его фамилию, расторгнут десять лет назад. Второй зарегистрирован пять лет назад с гражданкой Белоруссии Еленой Игоревной Пацерка. В первом браке детей не имел, во втором усыновил Пацерку Петра, сына второй супруги. Все члены новой семьи носят фамилию Зерновы. Год назад оставил государственную поликлинику, открыв частный стоматологический кабинет. Имеет лицензию. У налоговой инспекции в должниках не числится. Особые приметы — неравнодушен к женщинам, не брезгует услугами ресторанных проституток. В досье имелось фото — обычное славянское лицо, залысины, глаза серые, нос прямой.
«Против Бориса — не орел», — отметил про себя Бахрушин. Он закрыл эту папку и открыл следующую, безымянную, вернее — названную 1/1. И увлекся. Некорректный запрос про «необычные морды» принес очень интересные результаты. Оказывается, по оперативным сводкам, в лесопарковых зонах столицы трижды встречались «чупакабры»[3] — собакоподобные существа с леденящим душу оскалом. Во вложенных файлах имелись отсканированные показания нескольких очевидцев — двух кладбищенских сторожей, одной студентки музыкального колледжа и трех незнакомых между собой пенсионерок. Судя по рассказам этих людей, масть и породы собак были разными: сторожа утверждали, что среди могил бродила овчарка с мордой горгульи; студентка настаивала, что туловище чудовища вполне таксоподобное; бабушкам привиделась дворняга. Но если описание тел животных не совпадало, то голова всем запомнилась одинаково: ярко-красная пасть, истекающая слюной и гнойными выделениями, огромные глаза, вываленный наружу распухший язык. Кроме этого, четверым из шести свидетелей звериный оскал напомнил зловещую улыбку. В отличие от южноамериканской, «наши» чупакабры передвигались на четырех конечностях и имели выраженное сходство с известными породами собак. О сигналах, бесконтактно передаваемых этими существами в мозг, упомянул лишь один из сторожей, очень начитанный и сильно пьющий.
В папке, обозначенной как 1/2, содержался короткий рапорт участкового инспектора подмосковной деревни Гаврилино, составленный по материалам заявления жительницы этой деревни Н. Женщина обратилась в милицию с заявлением о краже — утверждала, что ночью неизвестное лицо или лица похитили с ее личного подворья свинью. Помочь потерпевшей не удалось. Однако спустя неделю местный пьянчуга нашел в дальнем рву, куда заезжие шабашники сбрасывали строительный мусор, свиную голову и сам принес в отделение охраны правопорядка. Голова эта имела странное, рукотворное уродство — верхние губы были вывернуты наружу и закреплены под глазом медицинскими стежками. Нижние губы, наоборот, сшиты, если можно так выразиться, под подбородком. Швы сняты не были. О том, что это пропавшее животное, свидетельствовало ухо, имевшее характерный след от укуса собаки. Соседи поговаривают, что мужичок нашел не голову, а всю тушу, но не побрезговал мертвечиной на закусь.