Фиона не сопротивлялась. Но, как только они вернулись к машине, она вырвалась из его объятий. Затем она пригладила волосы, стряхнула со ступней песок и надела босоножки.
Потом она встала, уперев руки в бока, и стала смотреть, как он переодевается.
– Ты ничего не должен мне объяснять. Я тебе это уже говорила.
Он обогнул машину и осторожно обхватил ладонями ее лицо.
– Но я хочу объяснить, Фи. И скажу тебе честно, я хотел бы снова спать с тобой, у нас был отличный секс.
– Спать со мной? Секс?
– Секс, – пробормотал он и вдруг понял, что ведет себя как полный придурок. Но он не хотел выворачивать душу наизнанку и больше ничего не мог предложить. Его жизнь – настоящий хаос. Фиона потребует от него полной откровенности, но он сам еще не во всем разобрался.
Он видел по ее лицу, что она разгневана.
– Секс – это не решение твоих проблем, Хартли, – сказала она.
– Может быть, и нет, но это было бы чертовски здорово, и если ты будешь честна с самой собой, то согласишься, что я прав. Я знаю, что все испортил, но больше так с тобой не поступлю.
– Как я могу тебе верить? – Она невесело рассмеялась. – Доверие – болезненная тема для меня. Ребенком я испытала, что такое быть брошенной, жила в разных приемных семьях. Меня так и не удочерили. Так что у меня мало оснований для того, чтобы быть доверчивой. Твое отношение ко мне убедило меня в том, что я права.
У скольких женщин хватит мужества на такую искренность? Ему было что сказать по этому поводу, но он не знал, как исправить то, что натворил.
– Я очень хочу поцеловать тебя, Фи, – пробормотал Хартли, – но изо всех сил стараюсь уважать твои желания.
На ее ресницах блеснули слезы. Она фыркнула.
– Заткнись и сделай это, ты раздражаешь меня, мужчина.
Хартли только этого и ждал. Он поцеловал ее и в этот поцелуй вложил всю свою нежность, все свое сожаление о той оплошности, которую он совершил.
Фиона издала сдавленный горловой звук и наконец ответила на его поцелуй.
Когда ее тонкие руки обвились вокруг его шеи, он почувствовал себя так, словно выиграл в лотерею.
Она была такой нежной, такой податливой, когда прижалась к его груди. Он поднял ее на руки и прижал к себе, желая продлить поцелуй.
– Прости, – пробормотал он. – Мне так жаль, что я причинил тебе боль.
– Ты прощен. И я не жажду наказывать тебя.
Она оттолкнула его, и он неохотно отпустил ее.
– Ну и что теперь? – тихо спросил он.
– Ничего. По крайней мере, не сегодня. И даже не завтра. Дважды я позволила тебе прыгнуть в мою постель, как будто я впервые влюбившаяся шестнадцатилетняя девчонка. Это было моей ошибкой. Я ничего не обещаю, Хартли. Ничего.