Он поднял голову:
– Мне нужно, чтобы ты пошла со мной на похороны. Пожалуйста. – Он встал и заглянул ей в глаза. – Я бы не просил тебя об этом, если бы это не было так важно для меня.
Он нервно сглотнул, и ей стало жаль его.
Она видела этого мужчину обнаженным, помнила нежные ласки его больших, слегка шершавых ладоней на своем теле. Тот, другой Хартли заставлял ее переживать невероятное блаженство. Но ее глупое, романтическое сердце напрасно восторженно пело и грезило о счастье. Она не знала настоящего Хартли. Теперь знает.
– Не думаю, что это хорошая идея, Хартли. Мы ничего не значим друг для друга. Ты совершенно ясно дал мне это понять. Я не пойду с тобой на похороны, – твердо произнесла она, и ее голос не дрогнул.
– Ты не понимаешь…
Он шагнул к ней, но она, выставив вперед ладонь, остановила его.
– Не дотрагивайся до меня, – сказала она.
Он пожал плечами, на его лице появилось выражение обеспокоенности.
– Я понял, никаких прикосновений. Но мне нужно, чтобы ты поехала со мной на похороны, потому что я боюсь, черт возьми! Я не видел своего брата и сестру больше года. Между нами были напряженные отношения. Мне нужна поддержка.
– Очаровательно, – протянула она. – Это именно то, что женщина мечтает услышать.
– Ради бога, Фи, не будь такой суровой.
Растерянный вид Хартли мог бы показаться Фионе забавным, если бы его поступки не были такими ужасными.
– Я просто благоразумна и рассудительна, мистер Тарлтон. А вот ты, по‑моему, слегка повредился умом.
Он провел рукой по затылку, и тень пробежала по его лицу.
– Возможно, ты права, – пробормотал он и стал беспокойно расхаживать по комнате.
На мгновение он остановился, взял с полки выполненную из опала раковину наутилуса, которую подруга привезла Фионе из Австралии, и стал разглядывать. На раковине ювелирной пилкой были искусно выполнены надрезы, показывающие, как вьется внутри спираль. Хартли провел по узору кончиком пальца – жест почти чувственный.
– Это прекрасно, – заключил он.
– Я принесла ее из своей студии. Работала над серией из четырех акварелей: галактика, ураган, вот эта идеальная форма. Такой узор встречается в природе гораздо чаще, чем можно ожидать.
Он обхватил ладонью опаловое чудо и бросил на Фиону взгляд.
– И еще четвертый?
Ее лицо вспыхнуло.
– Как ни странно, это римская брокколи.
И вдруг напряжение в его широких плечах заметно ослабло, а лицо осветилось неотразимой улыбкой.
– Я никогда не встречал никого похожего на тебя, Фиона.
Она ощетинилась.
– Что это значит?
– Ты особенная. Ты видишь мир таким, каким не видим его мы, простые смертные.