А потом он вернулся. Повзрослевший, уверенный в себе, лощеный молодой мужчина, хотя в нем ощущалась какая‑то уязвимость. Будто он очень старался снова стать тем человеком, которого она утешала в ту ночь. Однако Тори была слишком занята работой, чтобы размышлять о переменах в Джаспере, вплоть до этой совместной поездки в Стоунбери‑Холл.
И вот теперь волею судьбы они оказались в доме, где прошло ее детство, да еще вынуждены делить постель. Неудивительно, что воспоминания нахлынули на Тори с новой силой. И в конце концов, эти воспоминания были более приятными, чем грустные мысли о Тайлере и об ошибках, которые она совершила.
Тори вздохнула и поплелась вниз. Уже на лестнице она учуяла аппетитные запахи, доносившиеся из кухни. Интересно, что Генри умудрился приготовить гостям из имеющихся в кладовке запасов? Тори пропустила ланч и почувствовала, что сильно проголодалась. Ей хотелось съесть что‑то горячее и питательное, чтобы согреться и не прижиматься к Джасперу ночью.
Это помогло бы, не будь он так чертовски привлекателен. Как бы сильно он ни раздражал ее своим сарказмом и снобизмом, она вынуждена признать, что иногда сама провоцирует его. Это помогало ей подавить свою чувственную реакцию на его сексапильность. Разум в такие моменты ей совсем не подчинялся. На улыбку этого сердцееда было почти невозможно не ответить, как бы она ни старалась. Тори не могла не залюбоваться тем, как ловко он лепил снеговика, играл в снежки или помогал Генри на кухне.
Черт бы его побрал! Не хватало еще влюбиться в сына своего босса. Ни за что. Она пять лет пыталась задушить это чувство в зародыше.
Только не здесь и не сейчас.
Но когда она вошла в бар и увидела Джаспера, который стоял на стремянке и развешивал яркую разноцветную бумажную гирлянду над стойкой бара под одобрительные возгласы детей, то поняла, что опоздала, и, скорее всего, на целых пять лет.
Ужин в тот вечер был очень вкусным, но Генри не стал вдаваться в подробности, из чего он состряпал это умопомрачительное жаркое. Он лишь заметил, что это «все, что я смог найти в морозилке сегодня утром». Джаспер сидел за стойкой бара, подбирая остатки соуса куском домашнего хлеба и радуясь, что уже почти пора спать. Тут уж Тори не сможет больше его избегать. Она спустилась вниз вечером, как только он закончил украшать бар. Джаспер чуть со стула не свалился при виде ее. Не потому, что она переоделась в какой‑то гламурный наряд или сделала новую прическу и макияж, как в каком‑нибудь школьном романтическом комедийном фильме. А потому, что она выглядела такой юной, такой открытой и такой уязвимой, какой он никогда раньше ее не видел.