– Так вы собираетесь хранить верность этому парню, за которого выходите замуж? Тому самому, с которым вы даже не спали?
– А иначе какой смысл в браке? Вы сами это только что сказали. Я верю в моногамию.
Он мог бы сказать ей, что ее отец, безусловно, не разделяет ее взглядов. Но это будет ошибкой. У него пока еще нет достаточной информации, чтобы расправиться с Джеймсом. А когда она у него будет, он не промахнется.
– Значит, вы ожидаете, что я трахну вас, независимо от того, испытываю я к вам влечение или нет. Даже если мне этого не хочется.
Она вздернула подбородок.
– Насколько я знаю, мужчины всегда готовы к этому.
– Справедливо. Но это очень низкая планка, не так ли?
– Я не…
– Знаете, что, – сказал он. – Я собираюсь поцеловать вас. И если после этого вы сможете уйти от меня, сделайте именно это.
Она моргнула.
– Но я не хочу уходить.
– Посмотрим, что вы будете чувствовать после поцелуя.
Он уронил топор, и тот со стуком упал на замерзшую землю.
Он уже знал.
Он уже знал, что ему будет чертовски трудно отпустить ее, если он прикоснется к ней. То, как она действовала на него, пробуждало какую‑то первобытную жажду в нем.
Она шагнула к нему, сохраняя равновесие на своих нелепых высоких каблуках. Она была мягкой и элегантной, а он был полураздетым и вспотевшим после рубки дров.
Она протянула руку и положила ладонь ему на грудь. Ему понадобилась вся сила воли, чтобы удержаться и не схватить ее за руку, не прижать к себе так, чтобы она почувствовала, как бешено колотится его сердце.
Он не помнил, когда еще он так хотел женщину.
И он не знал, что было этому причиной – то, что она была запретным плодом, или то, что она хотела только его тело, и ничего больше. Потому что Холден Браун, тот человек, за которого он себя выдавал, не мог ничего предложить ей. Тот человек зависел от своего хозяина и жил в жалкой хижине на его ранчо. Он ничего не мог дать ей.
Он мог лишь заставить ее выкрикивать его имя, снова и снова.
И это единственное, чего она хотела.
Она была женщиной, твердо решившей выйти замуж за другого мужчину. Она даже не хотела, чтобы он испытывал к ней какие‑нибудь чувства.
Она ничего не хотела. Ничего, кроме его тела.
И он не мог вспомнить, было ли когда‑нибудь такое в его жизни. Все чего‑то хотели от него.
Даже его мать и сестра нуждались в его деньгах, в его поддержке.
Они нуждались в том, чтобы он ввязался в бой и уничтожил человека, разрушившего жизнь Сорайи.
Но эта женщина, стоявшая перед ним, хотела лишь одного – чтобы искра между ними превратилась в бушующее пламя. И кто он такой, чтобы отказать ей?