Поколебавшись, решаю оставить его как есть, ибо существо он домашнее, кастрированное и неприученное к улице. Единственное…
Визг болгарки привлёк зомби к квартире соседа-выживальщика, а я, выпилив внизу ма-аленькое окошечко, вернулся в Натахину комнату. Коту хватит. А дальше… жив буду, может и вернусь, а нет… шанс я этому шерстяному пидорасу дал!
Болгаркой же отпилил у соседа кусок трубы чуть больше метра длинной от системы отопления. Благо, не пластик, а нормальное железо, даже не слишком проржавевшее изнутри.
С тесака снял нелепые деревянные «щёчки», вставил рукоять в чуть расплющенную на конце трубу, закрепил болтами насквозь, потом проволокой, изолентой… Хрень получилась хтоническая, этакая мини-алебарда «маде ин гаражи». Но чем богаты!
На верёвке спустил часть инструментов, среди которых была фомка и болгарка, потом тюк с одеждой для Натахи, и…
— Ой, бля! — высоты я боюсь… а куда деваться? Пробиваться вниз с четвёртого этажа, шансов маловато!
— Кис-кис-кис… — решаю дать шанс шерстяному пидорасу.
— Пф-ф…
— Ну как знаешь, — предупредил я кастрата, оскорблённый в лучших чувствах, — тогда сам выживай! А, да…
Снял крышки с кастрюль, вспорол огромный пакет с кормом. Всё! На месяц еды и воды хватит, а загадывать дальше я не возьмусь.
Выглядываю в окно… зомби поблизости нет.
— Ну, с Богом! — одеваю рюкзак, строительные очки на нос, снова крещусь, и перекинув ноги через подоконник, пристально слежу за холодильником и диваном, вокруг которых обмотан паракорд. Поехали!
Ладони горят даже через две пары брезентовых рукавиц. отталкиваюсь ногами от стены. Вж-жих… вж-жих… вж-жих…
«Я как черепашка-ниндзя!» — вступает в голову дурацкая мысль, но вот я уже стою на асфальте.
— Хыр-р… — в десятке метров от меня, из открытого на первом этаже окна вываливается зомби. Спешно отцепляю верёвки, и алебардой — н-на по башке! Черепушка раскололась, и я поздравил себя с перенесённым ковидом и осложнениями в виде потери обоняния. Иначе… думаю, рвало бы меня знатно!
— С первого раза, — похвалил сам себя приглушённо, пытаясь заглушить страх и ощущение невозможности происходящего. Подхватив в одну руку тюк с одеждой, в другую инструменты и алебарду, трусцой припустил вокруг дома, готовясь в любой момент вступить в бой.
В рюкзаке документы — мои и Натахины, две бутылки воды, аптечка, батончики и шоколадки, несколько банок консервов, хлебцы и две пачки геркулеса. Не то чтобы круть… но что было.
Трусцой, трусцой… во дворах бродят зомби, и такое впечатление, будто они действуют по алгоритмам того времени, когда они ещё были людьми. Бабки и молодые мамаши — у подъездов, алкаши — в сторонке.