. Твой и т. д. Гилберт»
[148].
Как и до войны, Витгенштейн снова стал регулярно ходить на встречи еще одного кембриджского общества – Этического клуба, среди членов которого он завел себе молодых друзей и учеников. По-прежнему молодо выглядевший философ вскоре начал верховодить на заседаниях клуба – настолько, что некоторые представители старшего поколения, в частности профессор этики Ч. Д. Броуд, перестали их посещать, не желая все время «плясать под его дудку» под «изумленно-дурацкие взгляды его поклонников»[149]. По мнению Монка, Витгенштейн выбирал себе в друзья и последователи преимущественно молодых людей, так как предпочитал общество «детской невинности и первоклассных мозгов» закоснелой профессуре[150]. Он работал, как ему казалось, над революционной концепцией философии и надеялся, что его новые идеи быстрее поймут представители молодого поколения. Витгенштейн подавлял окружающих своей харизмой и оставил неизгладимый след в сознании многих своих учеников. Как отмечал один из них, Десмонд Ли, Витгенштейн в этом смысле был как Сократ: оба они вызывали оцепенение и гипнотический эффект у молодежи[151]. Этот эффект не всегда шел студентам на пользу. Витгенштейн требовал абсолютной лояльности и рассчитывал на терпимость по отношению к своему запальчивому нраву, хотя сам подобной терпимостью по отношению к другим людям ни в малейшей мере не обладал. Как пишет Мэри Мидгли:
«Люди, задевающие за живое других, удивительным образом не осознают, каково это, когда задевают за живое тебя, и когда это происходит с ними, искренне удивляются. <…> Терпимость была совершенно не в репертуаре Витгенштейна, и он любил изымать ее из репертуара других людей»[152].
Сам Витгенштейн вполне осознавал некоторые из своих недостатков. Однажды он сказал одному из приятелей: «Я неспособен на теплые чувства, хотя мне самому они очень нужны». Но понимал ли он, что его сильная харизма может причинять вред другим людям? Поскольку он терпеть не мог научные круги и романтически относился к «простой» жизни, он убедил нескольких студентов бросить учебу и заняться какой-нибудь практической профессией – к вящему неудовольствию их родителей. Он даже вмешивался в вопросы жизни и смерти. Когда один из его ближайших друзей и учеников, Морис Друри, должен был отправиться с десантом союзников в Нормандию в 1944 году, Витгенштейн дал ему совет, основываясь на собственном отношении к смерти, сформированном в Первую мировую войну: «Если окажешься в рукопашном бою, ты должен просто отойти в сторонку и дать себя уничтожить». Возникает вопрос, имел ли он право так безответственно использовать свой авторитет. Необходимо отметить, что его друзья, вероятно, не согласились бы с такой критикой. Сам Друри публично оспаривал утверждение, что Витгенштейн – «своенравный, высокомерный гений с истерзанной душой». Наоборот, для Друри Витгенштейн был «самым отзывчивым, щедрым и преданным другом, о котором только можно мечтать»