— Привет, Соняш! Как ты сегодня?
— Отлично! — отвечаю.
— Соня! Соня! — мама настойчиво пытается привлечь моё внимание, и в её голосе я улавливаю нетерпение напополам с раздражением. — Соня, оторвись от Алекса, у нас гость! Девочки, познакомьтесь, это Эштон!
Моё внимание переключается на молодого человека, стоящего рядом с матерью и не сводящего с неё глаз. Я смотрю и не верю сама себе…
Шок, это не то слово, которое способно описать моё состояние от увиденного!
Эштон — молодой высокий парень с острым пронзительным взглядом и жёстко поджатыми губами, кого-то очень сильно напоминал!
— Эштон — мой новый студент! — торжественно сообщает мама, но всем ясно, что Эштон здесь вовсе не потому, что посещает её лекции, а потому, что у него практически одно на двоих лицо с отцом. Это как если бы Алекса запихнули в ксерокс, сделали копию, затем эту копию обработали в программе омоложения, убавив лет, эдак, двадцать, и выдали бы обратно!
У меня в буквальном смысле отвисает челюсть…
А Лурдес со всей своей детской непосредственностью громко восклицает:
— Они же совершенно одинаковые!
— Лурдес! Твои манеры, дочь! — тут же одергивает её мама.
Эштон обводит одним быстрым взглядом дом и вновь фиксирует его на моей матери. Поведение гостя, манера держать себя, оценивающе смотреть, коротко и односложно отвечать явно транслируют вызов. Не ясно только, кому именно он адресован: нам всем вместе взятым или кому-то персонально?
— София! — представляюсь я, протянув руку.
И это был тот миг, когда один только взгляд оказался способен напрочь лишить меня всякого дара речи и возможности соображать. Этот взгляд пригвоздил моё энергетическое тело к стенке, распял, просканировал и так же внезапно бросил, как и наткнулся до этого. В какой-то миг я поняла, что не могу сделать вдох — просто не знаю как!
— Эштон, — уверенно, неспешно, совершенно безэмоционально произносит гость, обдав меня запахом фруктовой жвачки, и уже глядя совершенно в другую сторону — снова на мою мать.
Я всё ещё держу протянутой руку, ожидая рукопожатия, потому что у нас так принято, но Эштон словно не замечает её и продолжает следить за суетой моей излишне заботливой матери.
Я ищу взглядом ответы на все вопросы, бесконечным потоком возникающие в моей голове, в глазах Алекса, но, к своему удивлению, вместо привычной уверенности и поддержки обнаруживаю в них растерянность и негодование. Отец явно зол и совершенно точно не рад гостю.
Чего не скажешь о матери: она словно проглотила галлон радости!
— Девочки! Давайте скорее на кухню, быстренько сообразим ужин!