Tom Cochrane & Red Rider — Boy Inside The Man
А во дворе настоящее сражение! Вся родня без исключения в возрасте до 25 лет с мокрыми штанами и красными физиономиями пытается подбить глаз моему брату Лёшке, который пребывает в настоящем эмоциональном угаре, давая имена всем своим бомбам, минам и ракетам, которые, чего не отнять, все до единой попадают в цель. И ведь не скажешь, что этому парню двадцать пять лет! И для меня загадка: где он натаскался такой меткости, если снег в наших краях — это настоящее чудо? Вспоминаю, что братец половину своей жизни играет в водное поло, и почти отчаиваюсь добиться справедливости в этом бое.
— А твой брат — молоток! — подмигивает мне Эштон. — Но мы его всё равно подобьём!
— И не надейся, он годами нападающим играл в водное поло — каждый день тренировки! Это бесполезно!
— На войне решающую роль играет не меткость!
— А что?! — интересуюсь с недоверием.
— Стратегия!
Не успеваем мы занять оборонительную позицию, как в мою руку попадает снаряд.
— Эй, полегче! Я ещё не окопалась! — кричу брату.
— На войне, как на войне, сестрёнка! Победители не щадят презренных! — с этими словами брат залепляет своим снежным снарядом Лурдес прямо в шею.
— Ну, ты и козел! — вопит сестричка по-русски. — Он же холодный!
— Долой всякую шелупонь с поля боя! А ну, кто на «Я» осмелится боем пойти?
Я вопросительно смотрю на Эштона, ожидая героических мужских движений, однако мой однополчанин и не думает шевелиться. «Вот же трус!», — думаю про себя. А вслух со всей доступной мягкостью сообщаю:
— Я же говорила, он непобедим в этом состязании!
Эштон только усмехается, продолжая наблюдать за происходящим.
Пока я леплю снаряды, стоны и крепкие словечки подбитых не перестают скрашивать наш Рождественский вечер. А Эштон всё наблюдает… Но на этот раз я замечаю едва различимую улыбку на его красивых губах и хитрый карий взгляд — в его голове явно зреет какой-то план.
Алёша попадает Настиному бойфренду прямо в голову, тот орёт:
— Fuck, fuck you fucking ass! I gonna kill you Russian bastard! (Чёрт тебя побери! Я убью тебя русский засранец!)
— И не мечтай, подлый янки! Мы французов под Москвой били! Мы Гитлера замочили, и вас, слабаков, замочим! — с этими словами мой брательник залепляет белую мину прямо в глаз Эндрю. В этот момент Эштон в какую-то долю секунды выскакивает из-за своего сугроба, и его снежок со снайперской меткостью летит моему брату в череп. Но Лёха, конечно же, отбивает снаряд открытой ладонью, иначе не бывать ему лучшим нападающим среди юниоров в сборной Сиэтла столько лет подряд! Я сияю от гордости за брата, пока тот во всю глотку орёт: