За что он наказал меня? Если за то, что переспала с кровным братом, то где тогда его логика? Он же сам создаёт нас слабыми и сам изобретает соблазны! Зачем он «наградил» меня этим чувством? Зачем он дал его ЕМУ? Зачем сделал неистребимым, непотопляемым, корёжащим наши жизни «поодиночке»?
Он устраивает для нас экзамены. И мы должны сдавать их своей болью, страданиями. Чем тебе больнее, тем выше оценка за слепое следование вере и его заповедям. Если он и вправду есть, то я больше его не признаю.
Я остригла волосы на голове. Совсем. Вначале отрезала кухонными ножницами пряди, затем намылила голову гелем для мытья рук и обрила женской бритвой. Получилось здорово: голова как яйцо!
Если физически я больше не женщина, то зачем мне красота?
Правильно?
Правильно.
Разглядывая своё отражение в зеркале тесной ванной, прихожу к выводу, что мои брови слишком тёмные и ровные, чтобы позволить им быть на моём лице. Сбриваю и их.
Утром бабка из соседней квартиры, увидев меня, роняет кота: не мудрено, после больницы во мне осталось тридцать восемь килограммов. Я похожа на экзоскелет. Вейран мог бы использовать меня для разработки своих игр.
К несчастью волосы быстро отрастают, а брить их через день мне лень.
Я устала жить. Моя жизнь — борьба, в ней нет ничего хорошего. Было однажды и длилось чуть меньше года, но после — ничего. Я живу воспоминаниями слишком долго, и слишком мало их, чтобы растянуть на всю остальную лилово-фиолетовую, как мои синяки, жизнь.
Почти не выхожу из дома, но скандалы лэндлорда, уже вваливающегося в мою квартиру без стука, открывая дверь своим ключом, вынуждают разорвать пузырь меланхолии и искать работу.
Линнет приказала мне сразу после выписки обратиться к психотерапевту: по её словам, да и по моим собственным подозрениям, мне требуется длительное медикаментозное и консультационное лечение. Но я никуда не иду, и не потому, что мне всё равно, или дают о себе знать придурковатые принципы: у меня попросту нет денег. Как и на плановое посещение гинеколога спустя два месяца, а потом через год. С другой стороны, зачем мне гинеколог? Что он будет во мне лечить?
Работодатели даже самых либеральных взглядов, даже полностью покрывшие своё тело татуировками и пирсингом, выкрасившие волосы в синий или лиловый цвет, не берут меня на работу, потому что, очевидно, на моём лбу каким-то образом написано «с ней всё не так!». Один добрый чувак из захудалого бара, неспособного предложить ничего больше минималки, открыто заявляет:
— Мне не нужны проблемы. Ты же можешь загнуться прямо на смене.