— Вот мне интересно, что говорит тебе мама по поводу твоих манер? — спрашивает у меня, как только Клэр исчезает в проходе.
— Мама? Она умерла, когда мне было десять. А в день моего шестнадцатилетия исчез и отец вместе с сестрой. Я прожила почти два года на улице. И у меня нет передних зубов. Вот это, — показываю ему четыре верхних резца, — вставные. Правда, как настоящие?
Сейчас мой терапевт точно спросила бы, зачем я выдаю настолько личную (читай, обесценивающую мою привлекательность) информацию тому, кто почти меня не знает, но при этом для меня притягателен? Вернее, она предложила бы поразмыслить над причинами этих провокационных откровений. И я бы, почти не задумываясь, ответила, что да, Лео мне нравится. Я боюсь того, что чувствую, и жажду этого одновременно. Если откинуть всё второстепенное, это и есть то единственное, о чём думает и чего ждёт одинокая женщина моего возраста. И да, я провоцирую его. И немного приоткрываю дверь в мой дворец. Закрыв глаза, жду — войдёт или нет.
Он мог бы сказать «Да, красивые зубы» и отвернуться.
Он мог бы сощурить глаза, рассчитывая на лёгкий и быстрый улов, закинув удочку «У тебя не только зачётные зубы, детка, но и ножки тоже!».
Он мог бы.
Но он молчит. Он молчит и выжидающе смотрит на меня, а я всё ещё сижу с закрытыми глазами, и немо кричу ему: «Господи, Лео! Ты молчишь, и как же мне нравится твоё молчание! Как нравится мне сейчас твой взгляд… Смотри-смотри на меня! И никогда не отворачивайся».
M83 — Jeux d'enfants
Я большой человек, у которого выбили почву из-под ног, и сделали это, когда он был ещё слишком маленьким. Я девочка, брошенная на растерзание миру. Я река, в которую можно легко войти и выйти. И я жду того, кто найдёт в ней скрытые течения. Мой терапевт утверждает, что я — уникальный экземпляр.
А Лео смотрит, не отрываясь. Для него я больше не девушка из толпы — у меня есть история, а у истории — графические изображения. Краски будут потом.
Еду нам приносят на огромных белых фарфоровых тарелках, а не в контейнерах из фольги.
— Ого! — восклицаю. — А розовая вода для омовения рук будет?
— Ты знаешь, а ведь когда-то была! — смеётся Клэр. — Но времена нелёгкие, конкуренция заставляет сокращать издержки.
— Слушай, а в туалете та розовая жидкость в прозрачном флаконе для чего? Ничего ж не написано!
— Это ополаскиватель для рта.
— Розовый?!
— Ну фирменный цвет Канадских авиалиний какой?
— Красный.
— Ну вот.
— Слушай, Клэр, выпей с нами вина? — приглашаю её. — У меня важный тост! Чтобы больше ничего не случилось!
— Поддерживаю, — неожиданно подаёт голос Лео. — Я готов выпить бутылку за то, чтобы ты спокойно проспала остаток полёта. Мне ещё рано умирать, — скалится.