Человек, вошедший в магазин, стоял спиной к ней, внимательно рассматривая товары в витрине. Он был высоким и одетым так, словно только что вышел со стройплощадки: в ботинки с металлическими носками, прочные на вид шорты до колен и запорошенную штукатуркой рубашку, обтягивавшую широкие плечи.
Он, должно быть, пришел из магазина по соседству. Пустовавший годами, этот магазин был на грани краха, и Мила вздохнула с облегчением, когда примерно неделю назад началась его реконструкция.
Взяв маленькую декоративную чашу, мужчина аккуратно покачивал ее в своей большой ладони.
— Эта вещь покрыта люстровой глазурью.
Мила подошла ближе и провела пальцем по слоистому металлическому покрытию.
— Если вы ищете что-то побольше, могу…
Но тут взгляд Милы скользнул с сильных рук рабочего на его лицо. Невероятно знакомое лицо, которое она совершенно не ожидала здесь увидеть.
— Себ! — потрясенно выдохнула она, в изумлении всплеснув руками.
Как на грех, ее пальцы зацепились за край крошечной чаши, и та упала на крепкий деревянный пол, разлетевшись на несметное число синих и серебристых осколков.
— Вот черт! — бросилась на колени Мила.
Себ ругнулся себе под нос и присел на корточки рядом с ней.
— Прости, — смущенно пробормотал он.
Ох, не так он все планировал!
Мила подняла глаза, взглянув на него сквозь свои темные кудри. Волосы Милы были короче, чем на похоронах, и это ей шло, заставляя ее большие голубые глаза казаться еще больше и подчеркивая ее знаменитые скулы, унаследованные от отца-киноактера.
— Ты не виноват, — сказала Мила. — Я просто удивилась, увидев тебя.
Она аккуратно сложила осколки миски в кучку, потом встала и, подойдя к входу в магазин, развернула бело-красную табличку с надписью «Закрыто». Потом повернулась к нему, скрестив руки на груди, закрытой забрызганным краской фартуком.
Всего на какую-то секунду Себу показалось, что Мила рада его видеть. Но выражение ее лица тут же изменилось.
— Итак? — подтолкнула она.
Себ заранее продумал речь. Что-то вроде объяснения того, почему он не отвечал на множество ее звонков, электронных писем и сообщений в соцсетях на протяжении месяцев, прошедших с похорон Стеф, — пока Мила не отчаялась получить ответ.
Размышляя об этом, Себ пришел к выводу, что трудно было объяснить то, чего он и сам по-настоящему не понимал.
— Я облажался, — наконец произнес он. Коротко и ясно.
Мила вскинула брови, но от Себа не ускользнуло, что ее напрягшиеся было плечи немного расслабились.
— Я пыталась связаться с тобой вовсе не для того, чтобы мне стало легче, как ты написал. И не из-за угрызений совести, — пояснила Мила и, после долгой паузы, добавила: — Я волновалась о тебе.